"Эрнст Теодор Амадей Гофман. Магнетизер (Фантазии в манере Калло)" - читать интересную книгу автора

приключится несчастие, более того, что я по совершенно особому поводу увижу
Альбана... И как раз в тот миг, когда Оттмар вел о нем речь, он явился,
ровно всемогущий добрый гений. Скажи мне, Биккерт! не через эту ли дверь он
вошел?
- В самом деле, - отвечал Биккерт, - мне только теперь вспомнилось, что
он, будто второй Калиостро{173}, заморочил нам голову, а мы с перепугу и в
суматохе даже и не заметили; я же сам запер изнутри единственную дверь в
переднюю, вот ключ... впрочем, однажды я все-таки оплошал и оставил ее
открытой. - Биккерт попробовал дверь и, вернувшись, со смехом воскликнул: -
Ну аккурат Калиостро - дверь крепко-накрепко заперта, как и раньше.
- Гм, чудодей-целитель постепенно превращается в обыкновенного штукаря,
- заметил барон.
- Увы, - откликнулся Биккерт, - Альбан повсюду слывет умелым лекарем, и
ведь правда, когда наша Мария, до той поры вполне здоровая, захворала тяжким
нервным недугом и все средства оказались бессильны, именно Альбаново
магнетическое врачеванье в считанные недели исцелило ее... Ты с неохотою
решился на это, лишь после долгих уговоров Оттмара, а еще потому, что ты
видел, как прелестный цветок, всегда дерзко и вольно тянувшийся головкою к
солнцу, день ото дня хиреет.
- По-твоему, я правильно поступил, поддавшись на уговоры Оттмара? -
спросил барон.
- Тогда - конечно, - ответил Биккерт, - но дальнейшее присутствие
Альбана не очень-то мне по душе, а что до магнетизма...
- Его ты целиком и полностью отвергаешь, - перебил барон.
- Отнюдь, - сказал Биккерт. - Мне вовсе незачем лицезреть вызванные им
явления, я и так верю, более того, я слишком явственно чувствую, что в нем
заключены чудесные соотношенья и сопряженья органической жизни целой
природы. Однако все наши знания об этом были и будут отрывочны, и если бы
человек обрел полную власть над этой глубокою тайной природы, то я бы решил,
что мать ненароком обронила резец, коим она изваяла немало прекрасного на
радость и усладу своим детям, а дети нашли его, но в слепом стремлении
подражать матери в лепке и ваянии только покалечили им себя.
- Ты весьма точно выразил мое глубочайшее убеждение, - сказал барон, -
что до самого Альбана, то в душе моей темно: я не знаю, как привесть в
порядок и объяснить те странные чувства, что охватывают меня в его
присутствии, иногда же я думаю, что все о нем разумею... Глубокая ученость
сделала Альбана фанатиком, однако его рвение, его удача снискивают ему
уважение! Впрочем, он кажется мне таким, лишь когда я его не вижу; стоит ему
приблизиться, как образ этот уходит из поля зрения, и искаженные черты, в
отдельности чудовищные и все же никак не желающие сложиться воедино,
наполняют меня ужасом. Когда несколько месяцев тому назад Оттмар привез его
к нам как наипервейшего своего друга, мне почудилось, будто бы я уже видел
его когда-то; его изысканные манеры и ловкое обращение пришлись мне по
сердцу, однако в целом его общество было неприятно мне. В скором времени, а
именно сразу после появления Альбана - эта мысль частенько тяготит меня, -
Мария, как ты помнишь, весьма странным образом занемогла, и должен признать,
Альбан, когда его наконец призвали, взялся за лечение с такой беспримерной
ревностностию, с таким самоотреченьем, с такой любовью и добросовестностию,
каковые при столь удачном результате должны были стяжать ему самую
возвышенную, самую бесспорную любовь и уважение. Я мог бы осыпать его