"Эрнст Теодор Амадей Гофман. Магнетизер (Фантазии в манере Калло)" - читать интересную книгу автора

золотом, но всякое слово благодарности давалось мне с трудом; н-да, чем
большее воздействие оказывала магнетическая сила, тем сильнее становилось
мое к ней отвращение, и день ото дня росла во мне ненависть к Альбану. Порою
казалось, что, даже избавь он меня от смертельной опасности, он все равно
нимало не заслужит моего благорасположения. Его церемонность, его
мистические речи, его штукарство - вот, к примеру, он магнетизирует вязы,
липы и бог весть какие еще деревья или, оборотясь к северу и раскинувши
руки, набирается свежих сил от мирового духа, - все это некоторым образом
увлекает меня, при том что я питаю к этому глубочайшее презрение. Но,
Биккерт, заметь себе хорошенько! Очень странная вещь мнится мне: с той поры
как здесь появился Альбан, я невольно чаще прежнего вспоминаю датского
майора, про которого давеча рассказывал... Сейчас, вот сию минуту, когда он
этак глумливо, этак поистине дьявольски усмехнулся и впился в меня своими
угольно-черными глазищами, передо мной, как наяву, стоял майор - сходство
разительно.
- Ах, - перебил его Биккерт, - так вот чем объясняются твои странные
ощущения, твоя идиосинкразия. Не Альбан, нет, датский майор пугает тебя и
мучает; благодетельный лекарь расплачивается за свой ястребиный нос и
горящие черные глаза; успокойся же и выбрось из головы дурное... Возможно,
Альбан и фанатик, но он несомненно желает добра и творит его, так что смотри
на его штукарство как на безобидную игру и почитай его как искусного,
проницательного врачевателя.
Барон встал и, взявши Биккерта за обе руки, произнес:
- Франц, ты сказал это вопреки собственному твоему убеждению; это
паллиатив, ради моего страха, моей тревоги... Но... в самой глубине души я
знаю: Альбан - враждебный мне демон... Франц, заклинаю тебя! будь осторожен
- дай совет... помоги... поддержи, коли увидишь, что ветхое здание моей
семьи пошатнулось. Ты понимаешь... ни слова более.
Друзья обнялись; было уже давно за полночь, когда они в задумчивости и
тревожном волненье тихо воротились к себе в комнаты. Как и предсказывал
Альбан, ровно в шесть утра Мария проснулась, ей дали дюжину капель из той
скляночки, и спустя два часа, бодрая и цветущая, она вошла в гостиную, где
ее радостно встретили барон, Биккерт и Оттмар. Альбан затворился у себя и
велел сказать, что срочные письма задержат его в комнатах на весь день.


Письмо Марии к Адельгунде

Стало быть, ты наконец-то спаслась из бурь, из невзгод жестокой войны и
обрела надежное убежище?.. Нет, любимая моя подруга, у меня нет слов
описать, что я почувствовала, когда после такого долгого-предолгого перерыва
наконец-то снова увидела твой мелкий изящный почерк. От нетерпения я чуть не
разорвала запечатанное письмо. В первые минуты я читала и читала, а все же
не понимала, что там написано; затем я постепенно немного успокоилась и с
восторгом узнала, что твой дорогой братец, любимый мой Гиполит, пребывает в
добром здравии и что скоро я вновь увижу его. Итак, ни одного из моих писем
ты не получила? Ах, милая Адельгунда! Твоя Мария хворала, даже очень
хворала, но теперь все прошло, хотя недуг мой был столь непонятного для меня
свойства, что я и сейчас еще вспоминаю о нем с ужасом, а Оттмар и врач
твердят, что это ощущение проистекает опять-таки от болезни, которая покуда