"Николай Васильевич Гоголь. Статьи из сборника "Арабески" (1835)" - читать интересную книгу автора

нетерпимостью и китайскою осторожностью; как один только народ финикийский,
первые мореплаватели древнего мира, приводил невольно своею промышленностью
в сообщение эти почти неподвижные государства, и каким образом первый
всемирный завоеватель, Кир, с свежим и сильным народом, персами, подверг
весь Восток своей власти и насильно соединил разнохарактерные народы; но
нравы, религия, формы правления остались в государствах те же, цари только
обратились в сатрапов, и весь Восток видел над собою одну верховную власть
царя царей, персидского повелителя; как постепенно от взаимного сообщения
эти народы теряли свою особенность и национальность и вместе с своим царем
царей, почти богом, невидимым для народа, поверглись в азиатскую роскошь. -
Здесь я останавливаюсь и обращаюсь к другой части древнего мира, к Европе. Я
должен изобразить, как возник в ней этот цвет его, народ греческий, с живым,
любопытным умом, республиканским духом, совершенно противоположными формами
правления, поэтической религией, ясными, живыми идеями, так
противоборствующими важной таинственности Востока; как развернулось у них
просвещение, в таком необыкновенном блеске, и как, наконец, один
честолюбивый грек подверг их своей монархической власти, как этот великий
грек задумал гигантское дело [6]: соединить Восток с Европою и разнесть
везде греческое просвещение. И вот, чтобы связать теснее три части света,
строится город Александрия; герой умирает, всесветная монархия падает вместе
с ним. Но подвиги его живы, плоды зреют: настает знаменитый александрийский
век, когда весь древний мир толпится у гавани александрийской, когда
греческие ученые во всех городах, и национальность опять исчезает, народы
опять смешиваются! А между тем в Италии, почти невидимо от всех, созревает
железная сила римлян.
Я должен изобразить, как этот суровый, воинственный народ покоряет одно
за другим государства, обогащается награбленными богатствами, поглощает весь
Восток. Легионы его проникают в те земли Европы, где владение уже не
доставляет ничего нужного для человека. Уже Цезарь заносит ногу в Британию,
римские орлы на скалах Албиона... между тем неведомые степи Средней Азии
извергают толпы неведомых народов, которые теснят и гонят пред собою других,
вгоняют их в Европу, сами несутся по пятам их и грозно останавливаются на
севере, как зловещая кара, ожидающая обреченной жертвы, скрытые от римлян
германскими лесами и непроходимыми болотами. А между тем уже ни одного не
остается независимого царства. Весь мир разделен на римские провинции.
Римляне перенимают все у побежденных народов, сначала пороки, потом
просвещение. Все мешается опять. Все делаются римлянами, и ни одного
настоящего римлянина! И когда развратные императоры, своевольное войско,
отпущенники и содержатели зрелищ тиранствуют над миром, - в недрах его
неприметно совершается великое событие: в ветхом мире зарождается новый!
воплощается неузнанный миром божественный спаситель его; и вечное слово, не
понятое властелинами, раздается в темницах и пустынях, таинственно выжидая
новых народов. Наконец на весь древний мир непостижимо находит летаргический
сон, та страшная неподвижность, то ужасное онемение жизни, когда просвещение
не двигается ни вперед, ни назад, сила и характер исчезают, все обращается в
мелкий, ничтожный этикет, жалкую, развратную бесхарактерность. А в Азии
между тем новый толчок, как электрическая искра, пробегает по всей цепи:
один народ теснит и гонит перед собою другой, который, в свою очередь,
сгоняет третий, и самые крайние появляются уже на римских границах, тогда
как жалкие победители мира употребляют все усилия спасти себя: сначала