"Николай Васильевич Гоголь. Приложения к Ревизору" - читать интересную книгу автора

Федор Федорыч. Но, друг мой, Семен Семеныч, странный и ты опять вопрос
задал. Ведь ты же опять и не красавец, как и мы все грешные. Нельзя же
сказать уж так напрямик, чтобы твое лицо было образец образцом. Как ни
рассмотри, немножко косовато, ну, а чтo косо, тo уж и криво.

Петр Петрович. Господа, вы вдались совершенно в другой вопрос. Это
лежит на совести всякого человека; нам смешно и трактовать о том, у кого
лицо криво, а у кого нет. Но вот в чем главное дело, позвольте мне вновь
возвратиться к тому же: не вижу я большого разума в комедии, не вижу цели,
по крайней мере в самом сочинении это не обнаруживается.

Николай Николаич. Но какой же вы хотите еще цели, Петр Петрович?
Искусство уже в самом себе заключает свою цель. Стремленье к прекрасному и
высокому - вот искусство. Это непременный закон искусства; без этого
искусство - не искусство. А потому ни в каком случае не может быть оно
безнравственно. Оно стремится непременно к добру, положительно или
отрицательно: выставляет ли нам красоту всего лучшего, чтo ни есть в
человеке, или же смеется над безобразием всего худшего в человеке. Если
выставишь всю дрянь, какая ни есть в человеке, и выставишь ее таким образом,
что всякой из зрителей получит к ней полное отвращение, спрашиваю: разве это
уже не похвала всему хорошему? спрашиваю: разве это не похвала добру?

Петр Петрович. Бесспорно, Николай Николаич; но позвольте однако же
вам...

Николай Николаич (не слушая). Не то дурно, что нам показывают в дурном
дурное, и видишь, что оно дурно во всех отношениях; но то дурно, если нам
так его выставляют, что не знаешь, злое ли оно или нет, то дурно, когда
делают привлекательным для зрителя злое, то дурно, что мешают его в такой
степени с добром, что не знаешь, к которой стороне пристать, то дурно, что
доброе показывают нам таким образом, что в добре не видишь добра.

Первый комический актер. Клянусь, истинная правда, Николай Николаич! вы
сказали то, в чем я всегда был убежден, но не умел только так хорошо
высказать. То дурно, что в добре не видишь добра. А этот грех водится за
всеми модными драмами, которыми должны мы тешить публику. Зритель выходит из
театра и сам не знает решить, чтo такое он видел: злой ли человек или добрый
был перед ним. К добру не влечет его, от зла не отталкивает, и остается он
точно как во сне, не извлекши из того, что видел, никакого для себя правила,
к чему-нибудь пригодного в жизни, сбившись даже и с той дороги, по которой
шел, готовый пойти за первым, кто поведет, не спрашивая, куда и зачем.

Федор Федорыч. И прибавьте, Михайло Семеныч, какая пытка для актера
исполнять такую роль, если только он истинный артист в душе.

Первый комический актер. Не говорите этого; ваши слова метят в самое
сердце. Не можете постигнуть, как подчас бывает горько. Учишь, разучиваешь
эту роль, и не знаешь сам, какое ей дать выраженье. Иногда забудешься,
войдешь в положенье лица, одушевишься, потрясешь зрителя, а когда вспомнишь,