"Анатолий Дмитриевич Голубев. Убежать от себя " - читать интересную книгу автора

делать это надо во всем. После игрового дня, да еще тяжелого, утром обычно
легко катались, делали зарядку на коньках. Тогда, собственно, многие и
просыпались. Глотов иногда умудрялся спать даже на корте. Только к вечерней
серьезной тренировке он отходил окончательно. Сегодня сделаю тяжелую
зарядку: пусть бегают по неубранному снегу. Потом разбор игры по звеньям,
невзирая на самолюбие. Затем уборка площадки. Без всяких помощников. Сами
пусть убирают. И сразу же за работой игра по тяжелому льду. Со снегом...
Надо наесться!"
Он встал, выключил настольную лампу, спрятал очки в дальний ящик стола
и сунул блокнот в карман.
Ветров, главнокомандующий на сегодня, уже одевался. Рябов лишь
поздоровался с ним. Но Ветров крикнул что-то вслед, и Рябов вернулся.
- Что делать будем, Борис Александрович? Снег ведь...
- Вот и отлично. По снежку побегаем с зарядочкой, а остальное позднее
доложу Вашему превосходительству.
Ветров недоверчиво посмотрел в окно и потом на Рябова. Понял только
одно: день будет рябовский - нелегкий и с выдумкой.
Пока главнокомандующий будил ребят, заглядывая в комнаты, где они жили
по двое, Рябов зашел на кухню. Баба Стеша, уже раскрасневшаяся у плиты,
стряпала к завтраку шанежки. Хозяйским глазом окинув кухню, Рябов сказал:
- Наше вам, Стеша! Раскочегарила свой кухонный экспресс?
- А как же! Все топится, все жарится, все варится - едоков только
нет! - обычной прибауткой, которую он слышал уже сотни и сотни раз, ответила
баба Стеша.
Она работала здесь, кажется, еще до того, как была создана сама база.
Во всяком случае, работала, когда играл Рябов и когда игроки жили не как
сейчас - по двое в комнате (эти психологи от спорта продолжают бурчать о
несовместимости), а по десять человек под одним потолком. И еще как
совмещались!
Конечно, смешно взывать к прошлому. Возвращаться к нему тем более. Но
что-то потерялось в настоящем. То ли проще были парни. Но проще в отношениях
не только Друг к другу, к жизни вообще. Главное - меньше требовали себе,
стараясь больше отдавать другим.
Рябов переоделся. Когда вышел на площадку, половина команды топталась в
недоумении, не решаясь выйти на лед, укрытый толстым слоем снега.
Глотов взялся было за лопату, а Борин вдруг изрек:
- И чего это Митрофан Алексеевич себе думает?
- Утренней тренировки не будет, что ли? - спросил Терехов.
- Почему не будет? - Рябов удивленно вскинул брови, на которые уже
осели такие же мохнатые снежинки.- Побегаем, зарядку сделаем, площадочку
сами уберем и поиграем...
- Скоро обед себе сами готовить будем, - буркнул кто-то.
Его поддержали нестройно, но охотно:
- И клюшки производить!
- А потом и сталь для коньков варить начнем!
Рябов спокойно выслушал реплики и промолчал.
"Ну, ну, сталевары! Из вас никто и горнового в жизни ни разу не видел.
И конвертора тоже. А вот насчет жары у печи - это я вам сейчас нарисую!
Вчера прохлаждались- сегодня будете греться. Закон сохранения энергии".
Реплики, как и ожидал Рябов, умолкли сами собой: для юмора всегда нужно