"Анатолий Дмитриевич Голубев. Убежать от себя " - читать интересную книгу автора

топливо в виде реакции. Парни притихли. Все понимали, что Сократ придумал
какую-то штуку, и почти детское любопытство съедало даже самых равнодушных.
Но никто и не представлял, что их ждет.
- Витенька! - ласково обратился Рябов к своему помощнику, которого чаще
называл по имени и отчеству- Виктор Васильевич. Ибо Витенька еще вчера был
игроком клуба, и команда никак не хотела, просто физически не могла
воспринимать его в новом качестве тренера-наставника. А Рябов упрямо
прививал парням уважение к Витеньке разными способами. В том числе и этим,
подчеркнуто выделяя из всех обращением по имени и отчеству, чего не делал с
бывшим вторым тренером, человеком куда старше Витеньки по возрасту и
которого Рябов действительно уважал.
- Витенька! - повторил Рябов.- Сделайте, пожалуйста, сегодня большое
кольцо.- И он растянул свой крупный мясистый рот в почти садистской улыбке.
Уже наперед знал реакцию команды. Дружный гул удивления, возмущения и обиды
колыхнул нестройный круг. Большим кольцом называлась на базе трасса, по
которой гонял Рябов в период осенне-летней физической подготовки всех, и
особенно, как он говорил, "поплывших", то есть подернувшихся легким жирком
ветеранов. Но по большому кольцу бегали без снега. Оно, несмотря на
километраж и пересеченность, радовало душу прекрасной природой. Воздух сам
тек в легкие и сам вытекал в количествах, не меньших, чем пот.
Все легко и сразу представили себе знакомую трассу, занесенную глубоким
снегом...
Рябов выдержал паузу:
- Начинайте, Витенька. Плюс пять минут к осеннему времени. Кто не
уложится - пойдет по второму кругу.
Круто повернулся и зашагал к стеклянной коробке подъезда, манившего
теплом и уютом. Обычно он, когда приводил себя в более или менее надлежащую
форму, увязывался с командой. И скорее все-таки за счет воли, чем мышц,
выдерживал темп, задаваемый молодым парням. Сегодня он не бежал
демонстративно. Даже не сделал попытки - а это тоже случалось - пробежаться
хоть сколько-то, где-то резануть трассу и на самом сложном участке оказаться
вдруг старым гномом с секундомером в руке, придирчиво заглядывающим в самую
душу.
По тому, что Рябов не побежал, а вот так, даже не оглянувшись, пошел в
дом, дав задание, поняли, что старший тренер в большом гневе на команду и,
что бы ни говорили, как бы ни острили или ворчали, день сегодня будет
"бурлацкий" - так Рябов называл дни высоких физических нагрузок.
Вытянулись цепочкой, стараясь пропустить приятеля вперед, а самому
устроиться подальше, в хвосте: опыт подсказывал, что такое бег по глубокому
снегу. Шумная давка заставила Рябова лишь замедлить шаг, но не обернуться.
Когда он оглянулся, цветастая цепочка в тренировочных костюмах, свитерах и
безрукавках хвостом своим вытягивалась за ворота базы, середина пересекала
заснеженное шоссе, а голова, где первым бежал Витенька, резко свернула с
прочного дорожного покрытия на целину и, вспахивая глубокий снег, потянулась
по крутому склону наверх, мимо старинного монастыря, мимо могилы одной из
молодых княжен Юсуповых, к вековым соснам, которые тихо издали гудели под
ветром, словно от удивления: за что выпало всем этим людям такое злое
наказание?
"Не перегнул ли я палку? -с сомнением подумал Рябов.- Как надорвутся
"кормильцы" - будет победный счет в следующем матче! И уж тогда на мне