"Анатолий Дмитриевич Голубев. Убежать от себя " - читать интересную книгу автора

Поздно, непоправимо поздно! Красное, будто объятое пожаром, тело мягко
обогнуло шведа. Уже никакая сила не смогла столкнуть их во встречном ударе.
Предчувствие надвигающейся беды заставило шведа пойти на рискованный шаг: он
выкинул вперед длинную, костистую ногу в попытке подсечь атакующего.
"Подножка!" - охнув, успел лишь подумать Рябов. Глотов в невероятном
пируэте повис в воздухе, но удержал равновесие. Когда вновь почувствовал
твердый накат льда под коньком, уже находился перед воротами один на один с
вратарем. Шайба плавно скользила на крюке, подобно подсадной утке, маня:
"Ну, что же ты?!"
Всю силу своего тела, всю инерцию раската, чудом сохраненную в борьбе с
защитником, Глотов вложил в бросок. Черный диск на мгновение исчез из поля
зрения всех: и Рябова и вратаря, и зрителей. Наверное, и Глотов не успел
проследить глазом за ней, поскольку сразу же второй защитник ударом плеча
сбил его с ног, и капитан пошел головой в борт.
Рябову показалось, что гулкий удар шлема о дерево вовсе не удар шлема:
это шайба с таким грохотом врезалась в сетку.
Вратарь раздраженно выковырял шайбу из ворот и злым ударом, взяв клюшку
двумя руками, отправил к центру, судьям. Глотов тяжело поднялся на ноги и,
согнувшись, держась за шлем, желая как бы заткнуть уши и не слышать свиста
трибун, покатился к загону.
Рябов принял его двумя руками, обнял и громко сказал:
- Спасибо, Юрочка! Отлично сработано! - И, повернувшись к команде,
добавил: - Так и продолжайте!
Смешно, но факт. Сборная будто ждала именно этого бесценного указания,
чтобы заиграть в полную силу, легко, вдохновенно. И хотя гола не было еще
двенадцать минут, но каждой секундой, даже когда шведам удавалось войти в
нашу зону защиты, игра принадлежала парням в красной форме, которые везде
были чуть-чуть раньше шведов. А из этого "чуть-чуть" складывалась
убедительная картина того, что красных на поле больше. Пожалуй, это даже
показалось и шведам. При очередной смене составов они просчитались и
оставили на льду шесть полевых игроков, за что немедленно были наказаны
двухминутным штрафом.
Подобно бильярдной партии, разыграли "кормильцы" трехходовую
комбинацию, и штрафник, просидев на скамье лишь 25 секунд, вновь вышел на
поле. А счет стал ничейным: 3:3!
Зал недоумевающе и немного разочарованно загудел.
Глотов, добивший и эту шайбу, после того как она отскочила от очень
здорово сыгравшего во втором периоде шведского вратаря, будто преобразился.
Ему удавалось все.
Самочувствие Глотова передалось и Рябову. Он всегда дорожил подобным
сладостным подъемом, так хорошо ему знакомым еще с тех лет, когда играл сам.
Однажды этот хоккейный кейф он поймал в самом конце сезона, почти на
излете своей спортивной карьеры. В одной встрече умудрился забить пять
трудных и красивых шайб.
- Вот это была игра! - вскричал он, стягивая через голову клубную
майку.- Никогда не испытывал ничего подобного! Удивительно не то, что забил!
Удивительно, как я уцелел в этом чертовом колесе! Помню...- орал он на всю
раздевалку, поспешно захлебываясь и не в силах сдержать острое желание
выговориться после полутора часов молчаливой и тяжелой работы.- Помню
избыток сил! Будто кто-то снял с плеч полутонный груз и сам я невесомый. Все