"Анатолий Дмитриевич Голубев. Убежать от себя " - читать интересную книгу автора

совершается и становится из редкого, непривычного закономерным и желаемым.
Позвонив, Валентина, не распространяясь ни о чем, сказала, что он ей
очень нужен, что она в телефонной будке на Курском вокзале, что через
полчаса будет на платформе Салтыковская и просит его подойти.
Рябов предложил зайти к ним.
- Мне бы не хотелось говорить с тобой при Галине...- почти загадочно
заявила она.
- Но Галина тактичный человек - она не будет мешать. Она-то уж про нас
все знает...
- Это верно. И вот потому прошу тебя - выйди на платформу. Я тебя долго
не задержу. Первым же обратным поездом и вернусь. Прошу тебя. Ты мне
сэкономишь немало времени...
Он согласился. Шагая по пустынному тротуару, поглядывал вокруг - на
старенькие домики, на самоцветную мозаику крыш за низкими кронами фруктовых
деревьев, на отдаленные вершины сосен - только маленький островок их
сохранился в самом центре поселка, у большой поляны. Старожилы говаривали,
что некогда здесь красовался великолепный сосновый бор.
Навстречу бежали редкие такси, словно угорелые, а он шел не спеша. До
приезда Валентины было время: ходу от дома до платформы минут семь - десять.
Он никогда не ездил сюда электричкой, всегда машиной, и потому шел этой
дорогой впервые.
Когда закрывал калитку, Галина, работавшая в саду и не слышавшая
разговора по телефону, только спросила вослед:
- Далеко?
- Пройдусь часок...- неопределенно ответил Рябов. "Мог бы и жену
пригласить!" - он почти слышал очередную реплику жены. Но она промолчала.
"Неужели слышала, что говорил с Валентиной? Глупо в наши годы одному
таиться, а другому делать вид, что ничего не знает. Впрочем, уже и таиться
не в чем. И делать вид не стоит. Как давно все это было".
Они встретились в очереди за арбузами в маленьком московском дворике у
Никитских ворот, возле большого зеленого ящика-решетки. Рябов стоял в
очереди, толком не зная, нужен ли ему арбуз. Но все так старательно, так
азартно щупали арбузы, мяли, прикладывались к ним ухом и снова сдавливали
упругие зеленые бока, что Рябов поддался не желанию отведать арбуза, а
только желанию купить.
Очередь вилась длинная, он стоял долго, совершенно не обращая внимания
на того, за кем стоит. Потом наступило прозрение, будто все это время стоял
с закрытыми глазами. Рябов увидел перед собой, перед самым лицом - они были
одного роста - сначала неправдоподобную копну взбитых каштановых волос,
затем большие серые глаза, овал полного сияющего лица...
Он помог выбрать арбуз. К дому пошли вместе... И было это не один
десяток лет назад...
Потом появилась Галина, они поженились, а с Валентиной отношения как-то
сами собой перешли в дружеские. Часто созванивались, встречались на сборах:
Валентина тренировала гимнасток. Сначала Галина ревновала, но, видно,
женским чутьем поняла, что с этой стороны опасность ее семейному очагу не
грозит. И больше к разговору о Валентине не возвращалась, как будто ее
вообще не существовало.
Иногда Рябов не виделся с Валентиной по году, иногда целый месяц жили
на одной спортивной базе. И оба как-то бережно-бережно, точно к стеклянному,