"Анатолий Дмитриевич Голубев. Убежать от себя " - читать интересную книгу автора

так уйду..."
Что-то смутное замаячило в его сознании. Показалось, что действие
спектакля, которому суждено разыграться завтра, он уже видел однажды. И все,
что должно с ним произойти - закономерное следствие того, что уже
происходило когда-то. Точно. В такие минуты он легко вспоминал подробности,
может быть, не все, но в последовательности событий далеких-далеких дней,
когда он, Борис Рябов, кумир мальчишек и гроза хоккейных вратарей, честно
занимал свое место на правом крае во второй тройке знаменитого, ставшего
потом родным хоккейного клуба...

2

Столь поздний звонок сразу же насторожил Рябова. Звонил начальник
клуба:
- Прошу тебя в обязательном порядке завтра за час до начала тренировки
явиться на общее собрание команды.
Рябов после травмы вторую неделю сидел на бюллетене, не только не
играл, но и не тренировался, делал УВЧ, массаж утром и вечером... А тут
собрание, да еще в "обязательном порядке".
Он позвонил двум-трем ребятам: что случилось, толком не знал никто.
Вчера после утренней тренировки старший тренер Киреев на разборе устроил
форменный разнос команде. И стоило: чтобы проиграли шесть матчей кряду -
такого за клубом еще не водилось.
Собрание... Опять примутся снимать стружку? Леха Шведов предположил,
что начальство реагирует на довольно резкое противодействие первой пятерки,
Возможно, что те даже пожаловались в комитет - Большого и Жарикова видели
днем в приемной председателя. Но точно сказать не мог никто. Оставалось,
прождав ночь, услышать все завтра собственными ушами.
"В конце концов, - решил Рябов, - моя хата с краю. Я последние три игры
не проигрывал. Конечно, что с травмой свалился, мне чести не делает, но даже
психующий в последнее время Киреев не может меня упрекнуть. В том, что я
лежу, моя не только вина, но и заслуга - через неделю опять буду в строю! А
Братиков из "Крылышек", пожалуй, с месячишко еще коньком не поскребет на
виражах. Так что я завтра вне игры.
Кого только Киреев козлом отпущения сделает? Неужели счеты с Большим
сведет: ах как они друг друга любят! Им бы местами поменяться: Большому - в
тренеры, а Кирееву - на лед с палочкой. Вот бы потешились!"
И хотя Рябов себя основательно успокоил, ночь провел тревожно, встал
рано, долго гулял по городу вместе с поливочными машинами, завтракал
неохотно и приехал в клуб за пять минут до начала собрания, чтобы избежать
ненужных закулисных прений и не участвовать в слишком демонстративной
расстановке сил, которая давно и всем видна.
Свою точку зрения обычно высказывал с предельной ясностью. Высказывал,
не таясь, невзирая на лица, за что его не очень жаловали, одни считая
выскочкой, другие - слишком недалеким парнем. Но к тому, что всегда имеет и
отстаивает свое мнение, довольно быстро приучил не только парней, но и
тренеров.
Увидев внизу в вестибюле плотный круг всего руководства клубом и
представителя министерства, Рябов уже не сомневался, что кровопускание
окажется обильным. А судя по тому, что и Киреев смотрелся мрачнее тучи,