"Уильям Голдинг. Бумажные людишки " - читать интересную книгу автора

завтраком! При воспоминании о нем я заворочался на кровати и тут же
скрючился со стоном. Хоть за то спасибо, что он без жены, а то я стал бы
подкатываться к ней или по крайней мере пытаться ухаживать. И пришлось бы
снова пить. Нет. Я все равно выпил бы - потому что была возможность и было
скучно, и к черту страшные клятвы завязать, которые я давал себе не далее
как в прошлый понедельник.
И вот еще что. В моих воспоминаниях о прошедшем вечере зиял провал,
этакая черная дыра, относительно того периода, когда долгий летний вечер
перешел в ночь. Да нет, не дыра, просто дырочка в промежутке между
послеобеденным возлиянием и... Да, она определенно становилась меньше,
черная дыра то есть, потому что я начал припоминать, что достал еще одну
бутылку, открыл ее, невзирая на их протесты, и... и что? Я ощупал горло,
рот, голову, живот. Нельзя же поверить, будто я много принял из этой
(пятой!) бутылки. В противном случае моя голова бы... и живот бы... и
черная дыра бы...
И вот именно в этот момент - если бы я дал себе труд просмотреть эту
гору дневников, которые намерен сжечь, то смог бы назвать точный день и
час - мне пришла в голову мысль. О том, что точкой перехода запойного
пьянства в алкоголизм как раз и служит появление этой самой черной дыры. С
ужасающей ясностью раннего утра я понял - болезнь моя уже неизлечима.
Потому что идет интенсивный процесс распада мозга. Я присел, хотя и с
трудом. За окном появлялись проблески света. Меня охватил следующий
симптом - ощущение сухой беспощадной реальности, препарирующей меня со всех
сторон, неумолимого стража закона, вселяющего безумный страх, как это
бывает со всеми наркоманами. Вот эту самую сухость и суровость можно было
воспринимать как чудовище, которое пока еще не видно - и не будет видно, в
отчаянии мысленно возопил я, никогда не появится на свет, насколько это в
моих силах! Я буду сражаться с черной дырой, сражаться на побережье, в
ресторанах и кафе, в клубах и барах, в пути и дома*, в самих проклятых
восхитительных бутылках, надеясь получить хоть толику удовольствия без
расплаты, или хотя бы получать удовольствие при трезвом свете дня, а не под
пристальным строгим взглядом чудовища - помню, я перепугался до глубины
души, я был в неописуемом ужасе. Нет, да нет же, взмолился я в сторону
розовеющего окна, я не так низко еще пал! Но мне вспомнились слова мудреца:
все, что только может случиться с человеком, может случиться именно с
тобой!

* Парафраз знаменитой речи Черчилля времен войны: "Мы будем сражаться
на побережье и на море, в полях и холмах... и мы никогда не сдадимся!"

Я попытался собраться с мыслями. Ты ни от чего не застрахован. От
черной дыры никуда не денешься, но первое, что следует сделать трезвеющему
с тяжкого похмелья, - найти фонарик и светить в нее, пока не убедишься, что
это всего лишь обычный провал в памяти, один из признаков начинающегося
старения, которых с каждым годом будет все больше. Здравый смысл подсказал
и выход. Нужно только спуститься вниз, осмотреть четыре пустые бутылки и
пятую початую, вызвать дух Холмса или Мегрэ и восстановить этот промежуток
от обеда до сна по виду бутылок и рюмок, может, что-то и пролилось, а
может, к счастью, и нет, и я увижу, что пятая бутылка полна, только пробка
вынута...