"Уильям Голдман. Марафонец " - читать интересную книгу автора

потер зуб - умело, осторожно, - и боль исчезла.
- Жизнь может быть, если мы только захотим, очень простой, - сказал
дантист. Он поднял бутылочку с маслом: - Облегчение. - Потом поднял зонд: -
Страдание. - Лысый взял у Хромого полотенце, промокнул пот на лице Бэйба. -
Вы ведь неглупый молодой человек, способный отличить свет от темноты, жару
от холода. Несомненно, вы предпочтете что угодно моему орудию пытки. Так
вот я спрашиваю вас, и, пожалуйста, подумайте, прежде чем ответить: это не
опасно?
- Господи, поел...
- Вы не подумали, поторопились. Повторять вопрос я не буду. Вы уже
знаете, что может произойти. Когда будете готовы - отвечайте.
Помедлив, Бэйб произнес:
- Я...
Голубые глаза ждали.
Бэйб покачал головой.
- ...не могу удовлетворить ваше желание... потому что... я не... - а
потом быстро заговорил: - Не надо, пожалуйста, не надо.
Широкоплечий опять раскрыл ему рот, а лысый стал подносить свой
остроконечный зонд к зубу. Господи, думал Бэйб, он сейчас проткнет мои
мозги! Наконец его сознание сдалось, и он обмяк; в полусознательном
состоянии чувствовал, как его развязали, слышал, как дантист отдавал
приказания:
- Карл, отнеси его в пустую комнату, возьми масло и соль какую-нибудь
нюхательную - приведи его в чувство, побыстрей.
- Вы думаете, он знает? - спросил Хромой.
- Конечно, знает, - ответил дантист. - Но упрямится.
Некоторое врем они молчали. Потом Бэйб услышал самые страшные в его
жизни слова:
- В следующий раз, боюсь, придется сделать ему по-настоящему больно.
Широкоплечий Карл поднял его на руки, Бэйб морщился, пока он нес его
из ярко освещенной комнаты в узкий и длинный коридор, похожий на проход в
железнодорожном вагоне. В конце коридора Карл распахнул ногой дверь,
положил Бэйба на кровать в углу, сунул ему под нос какую-то соль. Бэйб
заморгал, зачихал и закашлялся, попытался отвернуться, но Карл не позволил
ему. Некуда было деться от этой вонючей соли. Карл капнул Бэйбу на палец
гвоздичного масла. Бэйб засунул палец в рот, стараясь побыстрее избавиться
от боли, он лихорадочно полизал зубы, потом протянул палец Карлу, тот
капнул на него еще немного масла. Бэйб успел прогнать через свои мозги
единственную мысль. Мысль эта была о жизни, ведь всего несколько минут
назад он услышал самые страшные слова. Агония, которую он только что
пережил, была лишь разминкой, прелюдией, детской забавой...
И теперь вот, минуту спустя после мрачных дум, Бэйб наслаждался самым
великолепным за всю свою жизнь зрелищем: за спиной Карла медленно,
беззвучно пробирался в полураскрытую дверь Джанеуэй, сжимая в руке
замечательнейший нож...


22

Бэйб понял, что ему нельзя смотреть не только на Джанеуэя, но и на