"Маремьяна Романовна Голубкова, Николай Павлович Леонтьев. Мать Печора (Трилогия) " - читать интересную книгу автора

Голубковой и записанное позднее Леонтьевым, по-видимому, и можно считать
первым ее произведением, началом творческого пути этой даровитой
печорянки. Последний свой плач (причитание) проплакала Маремьяна над
гробом мужа.
Переменилось время, пришла новая жизнь, Маремьяна Романовна вступила
в колхоз, почувствовала она себя человеком нужным и полезным людям, и
захотелось всем этим поделиться с кем-то, кому-то рассказать о своей
судьбе. Именно в это время Маремьяна Романовна встретилась с Николаем
Леонтьевым.
Леонтьев в это время еще не был профессиональным писателем. Сын
холмогорского крестьянина, он в свое время мечтал о литературном
образовании, но обстоятельства сложились иначе. Леонтьев учится в лесном
техникуме, а затем становится изыскателем: бродит по глухим речкам Севера,
работает в Казахстане и Таджикистане, на Волге, начинает пробовать свои
силы в журналистике. Вернувшись в 1936 году на Север, на Печору,
сотрудничает здесь в газете Ненецкого округа "Няръяна Вындер".
За годы жизни на Печоре Леонтьев успел полюбить шумливую молодость
этого края. На просторах тундры к этому времени возникли и окрепли
оленеводческие колхозы с оседлыми базами, открылись школы-интернаты. На
глазах молодого журналиста этот далекий, забытый богом, как раньше
говорили, край преображался, социалистическая новь входила в его жизнь в
острой борьбе с отсталым бытом, с пережитками прошлого.
И еще одна область жизни привлекала Леонтьева: горьковские слова о
том, что начало искусства слова - в фольклоре, направили его на изучение
устного творчества народа. Леонтьев записывает у печорских крестьян
десятки былин и сказок, сотни старинных песен, тысячи пословиц и
поговорок. Впоследствии часть из них вошла в составленные им сборники, но
большое количество фольклорных записей, подготовленных им к изданию, еще
ждут своего часа.
Среди интересовавших Николая Павловича фольклорных жанров особое
место занимали плачи. Случай свел его с сорокачетырехлетней Маремьяной
Голубковой, которая могла легко и свободно импровизировать свадебные,
рекрутские, похоронные причитания применительно к любым, заранее
обусловленным обстоятельствам. Одно из причитаний, по признанию Леонтьева,
особенно потрясло его своей художественной силой, и это в какой-то степени
сыграло решающую роль во всей дальнейшей судьбе Маремьяны Голубковой.
Это причитание как художественный "сказ" Леонтьев опубликовал в
областной газете под названием "Я не жизнь жила - горе мыкала".
Лексический состав сказа и его интонации близки не только причитаниям, но
и народным лирическим песням о горькой судьбе женщины-крестьянки. Эта
близость к песенной стихии народного творчества еще ярче обнаружила себя в
дальнейшем творчестве Голубковой, что выгодно выделило его на фоне
бесчисленных сказов многих других сказителей, отталкивавшихся в своем
творчестве от более архаичного языка былин и от былинных образов.
Так начиналось творческое содружество Голубковой и Леонтьева - с
записи сказов. В некоторых из них отразилась общая слабость сказового
творчества - стилизация, переделки старых песен и сказаний на новый лад.
Некоторые же, где элемент импровизации был сильнее и ярче проявлен, вели
сказительницу и ее "поводыря" к новым творческим поискам. На первых порах
Леонтьев сумел пробудить в Голубковой дремавшие подспудно возможности