"Джон Голсуорси. Из сборника "Моментальные снимки"" - читать интересную книгу автора

просто э... э... чтобы заполнить брешь.
А под жилетом отозвалась пустота: "Да, да, меня тоже надо заполнить".
- Давайте перейдем в ту комнату, Кейстер! Захватите свой коктейль. Там
никто нам не помешает. Что будем есть, омара?
- Люблю омаров, - пробормотал Кейстер.
- Я тоже. Здесь они чудесные. Ну, расскажите, как вы поживаете? Ужасно
рад вас видеть! Вы единственный настоящий артист из всех, кто у нас играл!
- Благодарю, у меня все в порядке, - ответил Кейстер и подумал:
"Неисправимый дилетант, но добрый малый".
- Вот здесь и сядем. Подайте нам хорошего, большого омара, и салат, и
э-э... мясное филе с картофелем. Картофель поджарить, чтобы хрустел, и
бутылку моего рейнвейна. И еще... омлет с ромом - больше рома и сахара. Не
возражаете?
"Еще бы я стал возражать!" - подумал Кейстер. Они уселись за столик
друг против друга в небольшой задней комнате.
- За успех, - сказал Брайс-Грин.
- За успех, - повторил Кейстер, и коктейль, булькая в горле, казалось,
отозвался: "Успех".
- Что вы думаете о теперешнем состоянии драмы?
О! Этот вопрос был близок сердцу Кейстера. Приятно улыбаясь только
уголком рта, чтобы удержать в глазу монокль, Кейстер не спеша произнес:
- Никуда не годится!
- М-да! - отозвался Брайс-Грин. - Нет у нас талантов, верно?
"Денег нет", - подумал Кейстер.
- Какие роли вы исполняли за последнее время? Интересные? В "Старом
ворчуне" вы были великолепны!
- Ничего особенно интересного. Я немного развинтился, как-то... э-э...
ослаб.
И брюки, ставшие широкими в поясе, словно подтвердили: "Ослаб, ослаб".
- А вот и омар! Вы любите клешни?
- Благодарю, я все люблю!
Ну, а теперь есть, есть, пока не станет тесен пояс. Пир! Какое
блаженство! И как легко льется его речь: он говорит, говорит о драме, о
музыке, об искусстве, то хвалит, то критикует, поощряемый восклицаниями и
круглыми от восхищения глазами угощающего его провинциала.
- Черт возьми, Кейстер, у вас седая прядь! Как это я раньше не заметил?
Мне всегда нравились такие meches blanches. Извините мою бесцеремонность, но
как она появилась, сразу?
- Нет, не сразу.
- И чем вы это объясняете?
"Попробуй-ка поголодать", - вертелось у Кейстера на языке, но он
ответил:
- Право, не знаю.
- Но это замечательно! Еще омлета? Я часто жалею, что не пошел на
сцену. Должно быть, великолепная у актера жизнь, когда имеешь такой талант,
как у вас.
"Великолепная?!"
- Не хотите ли сигару? Официант, кофе и сигары! Вечером обязательно
приду в театр посмотреть на вас. Надеюсь, вы пробудете здесь еще с неделю?
Ах, какая жизнь! Хохот, аплодисменты... "Игра мистера Кейстера выше