"Геннадий Головин. День рождения покойника (Повесть) " - читать интересную книгу автора

- Непонятное что-то говоришь, - заметила Люська. - Только я тебя
предупредила. Делай, как знаешь.
- Э-эх, мать честная! - вдруг весело засмеялся Василий. - Чем дольше
живу, тем непонятнее. Вот на вас, бабы, не перестаю удивляться. Вроде все
одинаковые, так? И для одного рожалого дела приспособленные, и кудряшки на
голове одинаковые, и титьки на одном месте, и между ног одинаково ничего
нет, а до чего же вы едрены-матрены, разные! Просто-таки диаметрально
противоположные. Сегодня вечером Лидка-стерва к матери приходила. Знает
распрекрасно, что я не помер, а зачем пришла? - дом и огород делить! Как
вдова безвременно испепеленного Пепеляева... И одновременно же, ты - вроде,
как посторонний мне человек, - страшные государственные тайны выдаешь!
- Э-э, парень... - жалеющим голосом сказала вдруг Люська, услышав в
словах Василия что-то свое. - Крепко тебя, видать, жизнь обложила... - и
нехарактерно поцеловала его, в голову.
- Ничо! - ответствовал Пепеляев, бодро залезая в штаны. - Ничо,
девушка, не будет, окромя всемирного тип-топа! Прорвемся! Десять гранат не
пустяк!
- Ты это... приходи когда ни то... Деваться некуда будет, а ты - ко
мне.
- Большое гран-мерси, Люси! - заорал Вася по-французски, подтянул
штаны, сделал ручкой и канул в ночь. Оставил девушку одну-одинешеньку в
разоренной постельке. Всегда он вот так...
...На сей раз даже возле сортира разило тройным одеколоном.
- Ты бы дерьмом, что ли, мазался... для маскировки-то, - сказал
Пепеляев в темноту.
Темнота на грубость не ответила, а произнесла шепотом:
- Я тебя чего жду-то, Пепеляев? Зря надумал.
- Чего "зря"? И кто ты такой, чтоб мне указывать?
- Да, Серомышкин я, знаешь. Из внутренних органов. Или - опять документ
будешь требовать? - во мраке хихикнули.
- Темно, а то бы потребовал, - хмуро сказал Пепеляев, - и чего тебе
надо, Мормышкин? Говори, если дело есть, а не то пойду я.
- Вот именно, что дело есть. И по этому делу, Пепеляев, важнющим
свидетелем ты будешь у нас проходить, поверь.
- Ишь ты. Без меня меня женили...
- Скажи, Пепеляев, за что они тебе стипендию определили в сорок пять
целковых? Ты не задумывался?
- Да полюбился я им, Кочерыжкин! Не поверишь, прямо как сын родной я
для них! Только увидят: "Сыночек! Сыночек!" - и все норовят на ручки взять.
- Плотют они тебе, - поучала меж тем темнота, - чтоб ты не мельтешил.
Не мешал чтобы своим фатом делишки им преступные обделывать, понял? Про
почин, конечно, слыхал? "Партизан" и ныне в строю"! Так вот, Пепеляев, он у
них и на самом деле числится в строю! По всей отчетности плавает, как и до
пожара. И грузы якобы возит и запчасти получает, и план выполняет, и
премиальные ему выписывают... И фонд заработной платы для него... Плохо ли,
скажи, цельная лишняя баржа на метастазисов работает?
- Тьфу! - сказал Пепеляев и уже не мог остановиться: - Тьфу! Тьфу на
вас, сволочи! Тьфу!
- Чего это с тобой? - удивились из темноты.
- Пустяки, - ответил Пепеляев. - Диспепсия это...