"Агустин Гомес-Аркос. Ана Пауча " - читать интересную книгу автора

Порой она сливалась с тем, что не было порождено светом. С тенью дерева
или тенью скалы. С тенью стены. С любой тенью. Из-за этого настало время,
когда тень легла на ее лицо и улыбка сошла с него, отступив перед
беспросветным мраком, окутавшим ее память. Ана - недолгое счастье, словно
свергнутая королева. С того дня люди смотрели на нее как на тень, которая
проскальзывает мимо, на тень, которая каждый день, точно совершая привычный
ритуал, проходит по дороге, останавливается на мгновение около лодки,
оглядывает ее, смахивает с нее песчинки, поглаживает весла, смоченной в
лужице морской воды губкой освежает остов, чтобы ее лодка "Анита - радость
возвращения" постепенно увязающая в песке, не умерла от жажды. На тень, что
всегда проскальзывает мимо, не оставляя за собой ни малейшего следа, ничего,
что напоминало бы о ее присутствии. Словно никто не проходил, безликое
бытие, еще более бесплотное, чем бытье тех, кто ушел в мир иной.

Она закрывает дверь. На ключ. Пусть люди поймут (если, не ровен час,
кто-нибудь заглянет сюда), что она ушла не в случайном, безрассудном порыве,
а все продумав, ушла взаправду, не забыв дважды повернуть ключ в замке,
вздохнув (да, вздохнув!), задержав на мгновение взгляд на этой закрытой
навсегда двери, спросив себя, откроет ли когда-нибудь чья-то рука этот
замок, толкнет ли выкрашенную зеленой краской дверь, осмотрят ли чьи-то
глаза комнаты заинтересованным взглядом будущего хозяина.
Ключ, как всегда, она кладет под последнюю ступеньку крыльца, до того
истертую, что она напоминает ракушку паломника. Укладывает его старательно,
чтобы ему покойно было лежать, как когда-то укладывала спать своих детей. Но
к чему все это теперь? Кто станет искать там ключ? Уж конечно, не она.
Многого она больше не будет делать. Никогда.
Не будет каждый вечер, словно совершая священный обряд, искать под
ступенькой крыльца ключ в смутной надежде, что другие руки уже опередили ее.
Руки малыша. Ана никогда не верила, что тюрьма - это навсегда. Она знать не
хотела таких слов - пожизненное заключение. Да, все верно, они были написаны
в первом письме (почтальон, не дрогнув, прочел их ей, как люди читают
сообщения о катастрофах, которые их не касаются). Это письмо и то, что оно
означало, она навеки вычеркнула из своей жизни. Второе письмо она даже не
распечатала. И третье тоже. И те, что приходили потом, месяц за месяцем,
тридцать лет. Она все их сожгла. Она ждала не писем, а сына. Только так она
могла ждать этого чуда. Все долгие дни. До той памятной минуты, когда она
поссорилась с богом. В общем-то, ничего ужасного не произошло. Всего
несколько слов. Внезапное решение. Бог, я отступаюсь от тебя. Все. Кончено.
Ключ под ступенькой... пожалуй, именно сегодня это уже лишено смысла.
Но без надежды для нее нет жизни. Кто вправе осудить ее за это? Странный
вопрос. Никому не дано ответить на него. Даже самой смерти. Даже если она,
смерть, не обращавшая на Ану Паучу внимания семьдесят пять лет, теперь вроде
бы подстерегает ее, подает ей знак. Ана без горечи отмечает, что ее гостья
повадилась бродить в окружающей ее привычной пустоте. Но она, Ана, еще жива.
Она двигается. Она дышит. Значит - живет.

И еще многое другое она никогда больше не будет делать.
Не будет плести сеть для рыбаков, которые выходят на лов в полночь
(час, когда, по слухам рыбы резвятся на поверхность воды. Они беззаботно
всплывают, не таясь, кружат в желтом свете лодочных фонарей. Говорят, они,