"Витольд Гомбрович. Космос" - читать интересную книгу автора

пепел, во мне эхом отозвалась ее нога на сетке кровати, но рассеянность,
губы над губами, птичья виселица, цыпленок и воробей, муж и она, желоб за
трубой, губы за губами, деревца и дорожки, деревья и дорога, чересчур,
слишком, ни складу ни ладу, волна за волной, бесконечность в рассеянии,
рассеянности. Рассеянность. Мучительное ощущение потерянности. А там, в
углу, стояла на полке бутылка, и виден был кусочек чего-то, может, пробки,
приклеенной к шейке...
...Я уцепился взглядом за эту пробку и отдыхал на ней, пока мы не пошли
спать, сон, сонное царство, в течение последующих нескольких дней ровно
ничего, болото жестов, слов, кушаний, уходов и приходов, и все, что мне
удалось наскрести то там, то сям, это, primo: Лена была учительницей
иностранных языков, замуж за Людвика вышла месяца два назад, они съездили на
Хель, теперь живут здесь, пока он не достроит собственный дом, - это все
рассказала Катася, охотно и откровенно, обходя с тряпочкой нашу мебель;
secundo: (это говорила Кубышка) "нужно еще раз разрезать и зашить, так мне
хирург сказал, давний друг Леона, сколько раз я ей говорила, что оплачу все
расходы, видите ли, пан, она моя племянница, хотя и простая крестьянка из
деревни близ Груе, но я от бедных родственников не открещиваюсь, а это у нее
так неэстетично, оскорбительно для эстетического чувства, даже
отвратительно, сколько раз за эти годы я ей об этом говорила, несчастный
случай, пан, пять лет назад, омнибус наехал на дерево, хорошо еще, что так
кончилось, сколько раз я ей говорила: Ката, не оттягивай, не трусь, сходи к
хирургу, сделай операцию, посмотри, на что ты похожа, ведь можно все
исправить, куда там, все тянет, боится, а время уходит, вот, говорит, тетя,
теперь схожу, а сама не идет, мы-то уже привыкли, и, только когда это
замечает кто-нибудь посторонний, нам тоже в глаза бросается, и пусть я
крайне впечатлительна в эстетическом отношении, но вы представьте себе
стирку, глажку, уборку, Леону подай то, подай се, а Лена, а Людвик, и с утра
до вечера, одно за другим, где времени напасешься, вот Людвик с Леной
переедут в свой домик, может, тогда, но пока хорошо еще, что Лена нашла
порядочного человека, и, попробуй он ее обидеть, клянусь, убила бы, взяла бы
нож и убила, но, слава Богу, пока все хорошо, только сами палец о палец не
ударят, ни он, ни она, ну совсем как Леон, она с отца пример берет, а я
должна обо всем заботиться и все помнить, то горячая вода, то кофе, белье
постирать-погладить, носки заштопать, пуговицы, платки, шнурки, бумага, окна
заклеить, сами палец о палец, шницельки, салатики, и так с утра до поздней
ночи, к тому же, вы меня понимаете, жильцы, конечно, я ничего не говорю,
деньги нужны, но опять все на мне, одному - то, другому - се, и чтобы
вовремя, и так одно за другим, и день за днем..."
...множество других событий, отвлекающих, привлекающих, но каждый вечер
неизбежный, как луна, ужин с Леной напротив со скользящими вокруг нее губами
Катаси. Леон заготавливал хлебные шарики и, расставляя их рядами, очень
старательно, - разглядывал их с огромным вниманием - после минутного
раздумья насаживал один из них на зубочистку. После более длительных
размышлений он, случалось, брал на нож щепотку соли и посыпал ею шарик, с
подозрением к нему приглядываясь сквозь пенсне.
- Ти-ри-ри!
- Гражина моя! Чой-то ты не запупусишь папусе своему пару пупусик
редисковеньких? Ну-ка, подкинь!
Это означало, что он просил Лену передать ему редиску. Иногда трудно