"Витольд Гомбрович. Космос" - читать интересную книгу автора

наблюдение за людьми сопряжено со значительными трудностями, это вам не
натюрморты, которые можно как следует разглядеть. Во всяком случае, я каждое
утро лежал под ее губами, это проникало в меня и оставалось на весь день,
храня разногубую комбинацию, в которую я впутывался намеренно и упрямо. И
мне, и Фуксу мешала работать жара, мы оба измучились, он извелся, раскис,
опустился и был похож на воющего пса, хотя и не выл, а только нудил.
Потолок. Однажды в полдень мы, как всегда, валялись на кроватях, окна были
занавешены, день гудел от мух, - и я услышал его голос.
- Майцевич наверняка дал бы мне работу, но я не могу бросить того, что
у меня уже есть, это мне должны зачесть как практику, иначе я потеряю
полтора года... да что тут говорить... не могу, и все... Посмотри, там, на
потолке...
- Ну и что?
- На потолке. Там, около печки.
- Ну и что?
- Что ты видишь?
- Ничего.
- Если бы я только мог ему в морду плюнуть. Но не могу. Да и не за что.
Ведь он не по злой воле, просто я действую ему на нервы, когда он на меня
смотрит, у него челюсть отваливается... Приглядись-ка получше, там, на
потолке... Ничего не видишь?
- А что?
- Что-то похожее на ту стрелку, которую мы в столовой на потолке
видели. Эта даже заметнее.
Я ничего не отвечал, минуту, другую, он снова заговорил:
- В том-то и цимес, что вчера ее не было. - Молчание, жара, не оторвать
головы от подушки, слабость, а он опять заговорил, как бы цепляясь за
собственные слова, которые увязли в соусе полудня. - Этого вчера не было,
вчера в этом месте спускался паук, я за ним наблюдал, наверняка бы
заметил, - но этого вчера не было. Видишь основную линию, стержень, его не
было, остальное: наконечник, переплетение линий у основания - это, согласен,
старые трещины, но стержень, самого стержня не было... - Он вздохнул, слегка
приподнялся, оперся на локоть, пыль кружилась в пучке света, пробивающегося
сквозь дыру в шторе: - Этого стержня не было. - Я услышал, как он
выкарабкивается из кровати" и увидел его в подштанниках, с задранной
головой, занятого изучением потолка, - я удивился - какая работоспособность!
Ну, лупоглазый! Лупоглазой мордой он вперился в потолок и изрек: -
Фифти-фифти. Или да, или нет. Черт его знает. - И вернулся на кровать, но и
оттуда, я чувствовал, продолжал свои наблюдения, это наводило скуку.
Через минуту я услышал, что он снова встает и идет рассматривать
потолок, перестал бы он цепляться, что ли... но он цеплялся.
- Эта царапина, которая идет посередине, сам стержень, видишь?...
Что-то мне подсказывает, что она недавно нацарапана. Явно выделяется. Вчера
царапины не было... я бы заметил... И она указывает то же направление, что и
та, в столовой.
Я лежал.
- Если это стрелка, то она на что-нибудь да указывает.
Я ответил: - А если не стрелка, то не указывает.
Вчера, за ужином, рассматривая со своим гнусным любопытством руку
Людвика - опять! - я перекинулся взглядом на руку Лены, лежащую здесь же, на