"Олесь Гончар. Позднее прозрение (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

что, мол, наш корреспондент и при плюсовой температуре умудрился
обморозиться. Тебе он тоже рисовался фигурой почти анекдотической. А
получилось, вишь, так, что именно ему суждено было стать певцом
экспедиции, творцом знаменитой "Полярной поэмы" - поэмы, ставшей для ее
автора лебединой песней. Вложил он в нее всего себя, щедро, самозабвенно.
Сгорел сравнительно молодым, на протяжении одной инфарктной ночи, и теперь
- по местному обычаю - только свечка горит, мигает бледным лепестком
пламени, поставленная на камне среди простых венков из вечнозеленых веток
хвои. Почти в диком месте он похоронен - на опушке, среди камней и
зарослей низкорослого можжевельника. Неказистый, скромный этот кустарник
тоже воспет в одном из его произведений.
Поистине народным поэтом стал он в этом краю. Вот где чувствуешь, как
любят здесь его, как дорожит им это рыбачье, от природы сдержанное, не
щедрое на признания побережье. Теперь Иван Оскарович мог лишь пожалеть,
что так и не подружился с поэтом по-настоящему при его жизни, не сумел
проявить к нему чуткость, бережность, не сделал всего, что мог, а ты
многое мог сделать, когда в экспедиции он очутился непосредственно под
твоей рукою.
Многое в его полярной судьбе зависело тогда от тебя! Не особенно
заботился о том, чтобы его оберегать - это факт...
А в их глазах, в их представлении сложились совсем другие отношения
между тобой и поэтом, считают, что связывала вас та характерная для
полярников товарищеская близость, для которой нет служебных барьеров.
Предполагается, что в трудностях экспедиции вы взаимно раскрылись
сердцами, ведь не случайно же он так щедро воспел наряду с другими и тебя,
твою энергию, мужество, размах, эти совершенно реальные твои качества,
которые, перейдя в поэму, приобрели еще более высокий, значительный смысл,
вроде бы породнив тебя с античными мореплавателями.
Напрасно, конечно, было бы идти против представлений, сложившихся
здесь. Если отвели тебе именно такую роль - ничего не остается, как только
принять ее и выступать в ней. А может, ты и сам в себе что-то
недооцениваешь? Может быть, то, что объединяло вас во время экспедиции,
все те преодоленные трудности и все прочее, было куда значительней, чем до
сих пор тебе казалось? Возможно, что поэт со своим детским ясновидением,
со своей пылкой увлеченностью вами, людьми полярного закала, был намного
ближе к истине, к подлинной сути вещей? Вот и перестань казниться и
спокойно принимай как должное почет, оказываемый тебе этими людьми,
земляками поэта. Где-то здесь он рос, среди этих можжевельников... Так
рано ушел из жизни, и так поздно ты открыл его для себя. Теперь ты сам
ощущаешь его отсутствие. Чем дальше, тем острее возникает чувство большой
и невосполнимой утраты. Ведь он мог бы еще жить и жить. Еще долго,
наверно, полярный люд не будет иметь такого певца. А может, и вообще
такого больше не будет? Ровно и безжизненно горит свеча среди вороха
свежей хвои. Лепесток пламени вместо человека.
Несколько месяцев не дотянул до юбилейного рубежа...
Однако земляков не особенно, как видно, угнетает его физическое
отсутствие. Неспешно собираются на митинг к памятнику, открываемому
сегодня. Целыми семьями стекается степенный рыбачий люд, изредка блеснет в
толпе даже улыбка: Ивану Оскаровичу объясняют, что кто-то пошутил по
адресу островитян,- одна из метких шуток, во множестве оставленных поэтом