"Олесь Гончар. РЖАНЫЕ СУХАРИ" - читать интересную книгу автора

Смутилась:
- Как все.
- Подставляй карман!
Не понимает, в чем дело, а я:
- Подставляй, подставляй!
И раз-раз! Уже все мои сухари - в Лидином кармане... И не спрашивай,
сестричка, откуда они, ешь себе на здоровье!
Так легко после этого стало, так свободно.
Лида стоит под сосной, грызет сухарик.
- Не горький?
- Что ты... Просто сладкий!
Приятно смотреть, как она грызет. Белка таежная, да и только. И
повеселела.
- Странно, - говорит она, еле заметно мне улыбаясь, - достался вот
Лидке сухарь, и она уже почти счастлива... Оказывается, так мало человеку
нужно! Война до предела упростила человеческие желания.
- Самое главное из желаний осталось...
- Какое?
- "Чтобы не стреляло" - так наши ребята формулируют.
- Это правда. Сейчас это самое главное. Чтобы жить. И чтобы любить...
- Любить - это право за человеком везде остается. И здесь. Здесь,
может, душа чувствует еще сильнее...
- Пожалуй, ты прав...
И голос Лиды почему-то дрогнул.
Вспомнили потом, как отправлялись сюда, какие там снега чистые белели,
когда наши эшелоны мчались на фронт.
- А тут такая грязища... Никак привыкнуть не могу.
- На. остановках ты все в снежки играла - помнишь? Все с тем
лейтенантом из артполка... Мы здорово завидовали ему!
- Лейтенанта этого... нет уже.
И враз перестала грызть сухарь, лицо застыло, будто замерзло. Нету! А
какой красавец был тот лейтенант, смугляк чернобровый... Смеха полны глаза,
полны жизни молодой, казалось, никакая пуля его не возьмет. Чуб
вихрасто-черный то и знай скатывался на глаза, растрепавшись, когда он с
юношеским азартом, просто в упоении, лепил очередной снежок, крепко сжимал в
ладонях, а тот не лепится - снег там был совсем рассыпчатый, остекленел на
бешеном ясном морозе... Лида увертывалась от снежков, радостно хохоча, лицо
ее пылало, она и сама охотно отбивалась: один раз комок Лидиного снега
пришелся артиллеристу прямо по смолисто-черному его чубу, и он сразу
поседел, однако седым стал только на миг...
И вот - нету. В расцвете своем, может, на заре красивой и сильной любви
перестал существовать человек... А скольких из нас ждет то же самое? Может,
и в этот момент уже кого-нибудь не стало из тех, на которых здесь все еще
отвешивают сухари. И такая меня вдруг злость взяла на захватчиков, что
пришли, ворвались, что стольких из нас губят, наши жизни калечат!..
Лида стоит в суровой задумчивости, каким-то отрешенным взглядом смотрит
перед собой, словно для нее все вокруг кажется сейчас странным и
непонятным - и лес этот ночной, и люди, которые, торопясь и переругиваясь,
хлопочут над сухарями, и факельные эти чучела, что среди ветреной
бесприютной ночи все полыхают, все горят не сгорая...