"Юрий Гончаров. В сорок первом (из 1-го тома Избранных произведений)" - читать интересную книгу автора

3

Дорога в поле шла через тот край деревни, где стояли новые постройки:
клуб с библиотекой, красивый бревенчатый домик детских яслей в оградке из
штакетника, с гибкими топольками перед окнами, мимо аптеки и фельдшерского
пункта, - ими гороховцы особенно гордились перед жителями соседних деревень:
у нас и врачиха своя, и аптека своя, не надо в райцентр с каждой болячкой
скакать...
Всегда, бывая на этом краю деревни, Антонина окидывала взором новые
добротные здания с чувством растущей силы колхоза, растущего богатства, с
тайной гордостью, что и ее рук, ее стараний это дело.
А сейчас вид построек, их свежее дерево и кирпич, свежая веселая краска
крыш, водосточных труб, наличников, блеск стекла в просторных окнах вызвали
у нее только сердечную боль, скорбное недоумение: как же бросить все это на
погибель, на грабеж, разорение, сколько труда вложено, сколько рук отдали
тут свою силу, умение, мастерство, сколько людей старались, чтоб поднялись,
встали эти строения - и здесь, в Гороховке, и в районном центре, и в
областном городе...
Вот эта крыша на клубе, например, из прочного железа, что сто лет
продержится и никакой ремонт не нужен, одна только покраска. Ее городские
шефы подарили, рабочие завода сельскохозяйственных машин. А железо это им не
с неба упало, они за него у станков своих сверхурочные часы отрабатывали,
чтоб этот подарок Гороховке оплатить... Окна в детских яслях стеклить было
нечем. А уже осень подходила, холода. Стоит дом, все в нем готово, и полы, и
двери покрашены, высохли уже, яслям давно бы уже ребятишек принимать, - а
окна пустые, ветер насквозь гуляет. Николай Иванович в районе всех
перетормошил, - ну, нет ни у кого стекла оконного, такой вот выпал с ним
перебой. Тогда Антонина осерчала не на шутку, позвонила прямо в облисполком,
председателю. Попала неудобно, у него как раз совещание в кабинете шло.
Кого-нибудь другого он, может быть, и слушать бы не стал, для таких мелких
дел есть другие люди, да еще и отругал бы, чтоб впредь не беспокоили его по
пустякам. Но Антонине он тут же, не откладывая, помог, а потом еще и сам
позвонил, справился - привезли ли стекло?
Ей всегда все помогали, шли навстречу всем ее просьбам, нуждам, она
была на особом положении: единственная в области женщина во главе колхозной
артели. Депутат районного, депутат областного Советов. Всем была она
известна, все знали имя ее, отчество, награды ее и звания, и все ее как-то
особенно чтили, как-то по-особому уважали, начальство всех степеней и
рангов.
Где-то внутри себя она чувствовала, что и громкие ее звания, и пост
главы колхоза - не совсем ей по праву, по ее уму и знаниям. Была она просто
колхозницей, потом села на трактор, три весны пахала на нем, сеяла. Вот
тогда-то на нее и обратили внимание, стали писать про нее в газетах,
помещать фото. И опять же не потому, что была она какой-то выдающейся
трактористкой, а потому, что была трактористкой-женщиной. Дальше уже как-то
само собой шло: вступила в партию, потом бригадирничала - тут же, в родной
своей Гороховке, потом, когда не стало отца, Антонину подучили на курсах,
двинули на председательский пост.
Догадывалась она, что делается это немножко для красивой картины: дочь
достойно заменила отца. Как писали газетчики - династия колхозных