"Э. и Ж. де Гонкур. Актриса Фостен " - читать интересную книгу автора

понапрасну меня беспокоить, и я ухожу.
- Нет, останься, я не хочу, чтобы ты уходила... мне надо поделиться с
тобой этим... Я чувствую потребность рассказывать тебе такие вещи... - И она
проговорила с какой-то неизъяснимой интонацией: - Ведь ты - сточная канава
моего сердца!
И Фостен начала рассказывать сцену, происшедшую накануне.
Сестра слушала ее так, как кошка лакает молоко, в полном восторге от
этого приключения, испытывая глубокое тайное удовлетворение порочной женской
натуры, смакующей унижение подруги, которая до сих пор невольно вызывала ее
уважение.
- Ах ты, дрянь эдакая... ты радуешься этой истории... ты смеешься! -
крикнула Фостен, неожиданно вскочив на ноги. - Несчастье, что я родилась
твоей сестрой... что одна и та же кровь течет у нас в жилах... будь проклята
колыбель, где когда-то мы спали вместе... Если бы не ты, я была бы
порядочной, да, вполне порядочной женщиной... Ах, что только не гнездилось в
тебе, когда ты была совсем еще девочкой!.. Это ты толкнула меня на этот
путь, повела за собой, потому что для тебя порок - только забава, потому что
тебя он привлекает.
Щедрая Душа, которой уже приходилось несколько раз переносить подобные
сцены и которая знала, что в этих случаях трагическая актриса испытывает
потребность возложить на сестру ответственность за прегрешения своей плоти,
спокойно ждала конца вспышки, ворча сквозь зубы:
- Что ж, поноси, поноси своих родных, раз тебе это помогает, милочка
моя!
Взбешенная этим ироническим спокойствием, Фостен почти вплотную
приблизила свое лицо к лицу сестры и бросила ей:
- Это ты, ты одна привила мне низменные инстинкты, склонность к
распутству, любовь к проходимцам... И это ты, именно ты по временам делаешь
меня подлой, такой, какова ты сама, какой я знаю тебя всю, с головы до
ног... О, эта грязь, грязь, из которой ты создана... ведь частица ее есть и
во мне!
И, говоря это, Фостен царапала ногтями воздух вокруг головы сестры,
однако же не прикасаясь к ней.
Сестра мягко опустила тонкие нервные руки актрисы и сказала:
- Знаешь, это в высшей степени безрассудно - приводить себя в такое
состояние в день премьеры.
- Я послала сказать им, что не буду играть, что я больна... театральный
врач хотел зайти еще раз... впрочем, мне это безразлично... будь что
будет... все равно я играть не стану...
И, закрыв лицо руками, Фостен опустилась на край кушетки. Через
некоторое время руки раздвинулись, и в просвете на минутку показалось
сияющее лицо, на котором уже не было никаких следов недавнего раздражения.
- Сестренка, и все-таки я счастлива... да, очень счастлива... ведь если
б это случилось, я никогда не посмела бы снова принадлежать тому, другому...
ты знаешь, кому... и только мысль о нем спасла меня вчера в последнюю
минуту.
Потом лицо ее снова омрачилось, и, совершенно забыв о присутствии
сестры, расхаживая взад и вперед по комнате, она возбужденно заговорила, как
бы обращаясь к самой себе:
- А между тем я создана, чтобы любить возвышенной, да, самой