"Тамара Гончарова. Эти глаза напротив " - читать интересную книгу автора

намотаны на руку, и
Карюхе пришлось остановиться. Лошадь стояла, вздрагивая кожей от
холода, а Михаил Иванович, стоя по пояс в ледяной воде, выуживал со дна
протоки упавшие мешки с зерном и снова укладывал их на телегу. Ему не сразу
удалось достать их из воды, мешковина намокла и стала скользкой. Ну вот,
наконец-то, и третий - последний. Уже и ноги, и руки, и все тело начало
сводить судорогой. Он взял лошадь под уздцы, вывел ее на берег и начал
нахлестывать вожжами. Карюха затрусила, насколько могла, быстро, а Михаил
Иванович, уже второй раз за эти сутки, вылил из сапог воду со льдом и через
силу заставил себя бежать за лошадью следом. Вся его одежда - и брюки, и
телогрейка - вскоре стала твердой, покрывшись коркой льда, волосы тоже
превратились в сосульки, пальцев рук и ног он не чувствовал. Как добрался до
дома, он уже и не помнил - его привела Карюха, а он просто держался за
вожжи. Михаила Ивановича увидел Федя, младший сын, позвавший мать из дома.
Они под руки повели отца в только что натопленную баню, стянули с него
коробом стоявшую одежду и затащили его на полок. Мария Ивановна отправила
сына сначала за чистым сухим бельем для отца, а потом попросила отвезти
зерно к амбару и сдать кладовщику. Сам она, тоже раздевшись, запарила новый
березовый веник. Муж в тепле пришел в себя и прохрипел: "Больше поддай пару,
больше!" Его било крупной дрожью, и он никак не мог согреться. Мария
Ивановна плеснула на камни сразу несколько ковшей воды и принялась парить
мужа. Она давала ему немного передохнуть, окатывала теплой водой, снова
плескала на каменку и снова бралась за веник, пока были силы у самой. Потом,
одев его и накинув одежку на себя, повела мужа домой и уложила в постель,
укрыв двумя одеялами. Всю ночь Михаилу Ивановичу не давали спать резкий
изматывающий кашель и жар.
Наутро Мария Ивановна позвала старенького сельского фельдшера. Тот
долго слушал больного через еще более древнюю деревянную трубку и, наконец,
заявил: "Похоже, Иваныч, у тебя двухсторонняя пневмония - воспаление
легких - и надо бы тебя, голубчик, везти в районную больницу. Да вот беда,
через реку-то сейчас не перебраться - лед пошел. И когда он установится, кто
его знает. А пока полечишься здесь, я буду тебя навещать каждый день". Он
дал указания Марии Ивановне, что нужно давать больному, оставил порошки и
ушел.
А вскоре в дверь постучал посыльный из конторы: "Булычев, тебя
председатель срочно вызывает!" Пришлось Марии Ивановне, бросив больного
мужа, идти вместо него к председателю. Домой она вернулась сама не своя и
заплаканная, хотя мужу ничего не сказала. А перед глазами у нее все еще
стояло перекошенное от злости председательское лицо, и все слышался его
крик: "Где он, твой муженек? Почему не пришел сам? Утопил колхозное зерно и
больным притворился? Вот погоди, пусть только река встанет, и кому надо
разберутся в этом деле!" Мария Ивановна заплакала: "Да ведь не утопил он
мешки, а все достал из воды и привез, Федя их сдал кладовщику!" Председатель
с издевкой повторил:
"Все сдал! Зерно-то мокрое, что мне теперь с ним делать? Это же
настоящее вредительство! А ты знаешь, что с вредителями делают?" Мария
Ивановна, да и не только она одна, очень хорошо знала, что делают с
"вредителями", ведь заканчивался тогда октябрь тысяча девятьсот тридцать
седьмого года. Уже человек десять из их села объявили врагами народа и
увезли в район, откуда они так и не вернулись. Не было от них ни слуху и ни