"Тамара Гончарова. Эти глаза напротив " - читать интересную книгу автора

духу. Вот потому ее Михаил и доставал из ледяной воды эти три мешка с
зерном, что знал: не простят ему, если не достанет. А у них ведь шестеро
детей, и самой младшей нет еще и двух лет. И Мария Ивановна стала умолять
председателя: "Не надо никому разбираться, мы с ребятишками сами все зерно
пересушим! Вот прямо сейчас и начнем".
Как она с детьми сушила привезенное к ним в дом зерно, один Бог знает,
но через день сдала Мария Ивановна эти три злополучных мешка лично
председателю. Он еще покуражился, было, над ней, но, посмотрев на ее совсем
осунувшееся и почерневшее за эти дни лицо, отпустил ее. А Михаилу Ивановичу
становилось хуже. Помощи от фельдшера, не смотря на его опыт, было мало -
пенициллин-то изобрели только через несколько лет. И когда, наконец-то, в
ноябре установилась дорога через реку, увезли больного на лошади в районную
больницу уже совсем слабого. Зимой Мария Ивановна отпросила у председателя и
отправила с оказией старшего сына Николая навестить отца, а больше они уже
не смогли побывать у него. Крепкий организм еще позволил прожить ему до
апреля, а там он и скончался. Связи тогда с райцентром никакой не было, и о
смерти мужа Мария Ивановна узнала не сразу. Снова не было дороги через реку,
вот-вот должен был начаться ледоход, до райцентра было не добраться. Да и
председатель не отпустил Николая по причине начинавшейся посевной. И когда
уже летом приехал сын в районную больницу, ему даже не смогли показать на
кладбище место, где был похоронен его отец. Больничного сторожа, который его
хоронил, самого вскоре не стало, а больше никто не знал, где могила Михаила
Ивановича Булычева. Побродил Николай по сплошь заросшему травой большому
кладбищу, сел у чьей-то безымянной могилы и заплакал. Может быть, это и была
могила его отца.
Прошла четверть века, родилась и подросла уже внучка Михаила
Ивановича - Женька. Жила она с матерью в том самом райцентре, где лежал
когда-то в больнице ее дед. И вот на следующий день после окончания восьми
классов (тогда было восемь, а не девять) собралась она с подружками на
танцы. Настроение у нее было отличное, ведь окончила она восьмилетку с одной
только четверкой, остальные были пятерки - и на экзаменах, и годовые. Женька
прихорошилась, как умела: накрутила кудряшки, надела новые капроновые чулки,
тайком от матери подмазала губы ее помадой и вышла к девчонкам, которые
ждали ее у дома. Танцы начинались уже в сумерках. Из центра поселка, от
танцплощадки, доносились звуки вальса, танцевать который Женька с подружками
научились совсем недавно. Они заплатили за вход и прошли на площадку.
Молодежи, как всегда, собралось много, баянист из Дома культуры играл
вальсы, танго и твист, танцы были в самом разгаре. И вдруг в центре площадки
что-то упало и покатилось на танцующие пары. Все шарахнулись в разные
стороны, отчаянно завизжали девчонки, замолчал баян. Из темного угла
раздался нарочито громкий дурашливый хохот подвыпивших подростков. Под не
очень ярким светом фонарей со столбов вокруг площадки стало видно предмет,
который они бросили на пол. Это был самый настоящий человеческий череп:
белели два ряда зубов и чернели пустые провалы его глазниц. Испуганные
девчонки собрались и пошли домой, настроение у них было испорчено. Шедшая
вместе с подружками знакомая девушка сказала им, откуда у парней появился
череп. На окраине разросшегося поселка, на месте старого кладбища строили
целую улицу домов. Из разрытых могил выбрасывали кости, черепа, остатки
гробов. Никто не позаботился, чтобы перезахоронили потревоженных покойников,
наоборот, их останки стали игрушками для пьяных парней. Бросание черепов в