"Геннадий Гор. Мальчик." - читать интересную книгу автора

матери-кладовщицы всякий раз, когда с ней встречался. На ее лице было
написано все: и про истину, и про Платона, и про то, что я чуть не оторвал
воротник у ее сына. Лицо ее, впрочем, было вполне благообразное, большое,
плотное и даже симпатичное, но оно выражало слишком много чувств.
Нет, Дроводелов больше уже не упоминал об истине. И на том спасибо. Я
давно заметил, что, когда не очень умный человек произносит чужие умные
слова, эти слова тоже глупеют, хотя говоривший ничего не прибавляет от
себя. Почему это происходит? Не знаю. Но хватит о Дроводелове. В лагере он
всем надоел, вечно торговался, что-нибудь выпрашивал, сплетничал про
команду, против которой играл. В конце концов он добился, что его
оставляли стоять в стороне в роли болельщика. Вместо того чтобы упрекать в
этом себя, он сразу же обвинил меня.
- А еще одноклассник, - нудил он, - разве это по-товарищески?
Эти слова почему-то растрогали меня, и я стал просить ребят не
выгонять его на мусор.
Не хочется мне рассказывать о Дроводелове, честное слово, не хочется,
не очень-то это интересный человек. Но так получалось, что без него никак
нельзя обойтись. В тот день, о котором я сейчас рассказываю, он подошел ко
мне, хлопнул по плечу ладонью и объявил:
- Я вчера с матерью в город ездил.
- Ну ездил, и что из того?
- Новостишки есть!
- Какие?
- Громов переводится в другую школу.
- Это почему?
- Квартиру им новую дают, уже ордер выписали. Не будет же он с Черной
Речки ездить на Васильевский остров.
- Не может быть, чтобы из-за квартиры он захотел уйти из класса, -
сказал я, чувствуя, однако, всю неубедительность своих доводов.
Дроводелов посмотрел на меня, и вдруг его лицо стало похоже на лицо
его матери.
- По-твоему, он должен тебя предпочесть новой квартире?
- Если бы Громовы собирались переезжать, вряд ли они стали бы
возиться с капитальным ремонтом.
- Выходит, ты мне не веришь?
- Не верю.
- Разве тебе не известно, что я всегда говорю одну только правду.
Дроводелов и в самом деле считал себя правдолюбом. В позапрошлом году
он перевелся в нашу школу откуда-то с Бабурина и всем хвастал, что его
мать самый крупный в Ленинграде инженер и работает на Металлическом в цехе
паровых турбин. Но потом выяснилось, что она торгует зимой в пивном
ларьке, а летом работает кладовщицей в пионерских лагерях. Мы узнали об
этом, но, чтобы не конфузить Дроводелова, всякий раз, когда речь заходила
о паровых турбинах, начинали говорить о чем-нибудь другом. А тихоня Власов
даже высказал предположение, будто мать Дроводелова когда-то работала
инженером, но дисквалифицировалась и переменила профессию.
Но хватит о матери Дроводелова! Довольно!
Известие про Громова очень огорчило меня. Как известно, судьба не
очень балует школьников. Интересных людей с загадочным прошлым или
настоящим чаще встречаешь в книгах, чем в школе. А Громов давно привлекал