"Геннадий Гор. Минотавр" - читать интересную книгу автора

мироздания.
Несколько лет тому назад он страстно защищал гипотезу о существовании
снежного человека и даже ездил со специально организованной им экспедицией в
один из высокогорных районов Азии и чуть там не погиб, не раз подвергая свою
жизнь риску ради истины.
Впрочем, у него были странные взаимоотношения с истиной,
взаимоотношения, давшие повод известному карикатуристу изобразить его в
новогоднем номере популярного литературного еженедельника в виде старого
ловеласа, ухаживающего за чрезмерно гибкой жеманной красавицей, прячущей
свое таинственное лицо истины за черной вуалью.
Седой, старый, но наполненный до краев юношеской романтикой и детской
наивностью, он приходил на литературные вечера танцующей походкой, неся с
собой многочисленные подтверждения и доказательства своей интимной связи с
другими мирами, - осколки метеоритов, какую-то внеземную пыль в стакане и
кость мезозойского ящера, подаренную ему другом-палеонтологом на недавнем
юбилее. На восьмом десятке он не побоялся лезть на ледяные вершины самых
высоких гор в поисках снежного человека. Нет, он был достоин всяческого
уважения, хотя и благодушествовал, заглядывая в будущее через замочную
скважину.
Но эта телевизионная постановка поистине была загадкой. Каким чудом
Черноморцеву-Островитянину удалось заглянуть в мое детство, инсценировав мои
затаенные мысли? И как могли скреститься в одной точке мое прошлое, вымыслы
фантаста и жизнь этого загадочного продавца лотерейных билетов и уцененных
книг?
В словах моих знакомых, не одобрявших инсценировку, скрывалось что-то
недоговоренное и даже двусмысленное. Их настороженные взгляды, украдкой
устремленные на меня, говорили мне больше, чем их слова.
Куда более чистосердечным оказался парикмахер, бривший мне голову раз в
неделю.
- Ловко вы сыграли, - сказал он, - ловко. Но одного не могу понять.
Объясните. Когда вы играли самого себя, не прибегая к гриму, все было вполне
ясно. Но как вам удалось уменьшиться в росте и в объеме и сыграть тут же
мальчика, то есть тоже себя, но в детстве?
- Техника, - сказал я, - профессиональные навыки, умение преображаться.
- Мальчик был точная копия. Я даже сначала подумал, что это ваш внук.
Но оказалось что-то другое, более странное.
- Так полагается, - сказал я. - Инсценировка научно-фантастической
повести. Понимаете? Сказка на строго научной основе.
- Пытаюсь понять. Чем освежить, тройным или цветочным?
Сжимая в ладони резиновую грушу пульверизатора, он коварно пустил в
меня тугую душистую струю и усмехнулся:
- Помолодели. Конечно, не так, как в телевизоре. Тут лет на пяток, а
там сбросили полсотни. Приятно брить такого умелого человека.


4

Именно в эти дни в городе появились афиши, огромными буквами извещавшие
о вечере космических проблем знаменитого писателя
Черноморцева-Островитянина: