"Владимир Горбачев. Темные пространства " - читать интересную книгу автора

привратник доктор Ивао Сандерс. Именно с ним мне предстояло встретиться.
Подъем кончился, ущелье открылось во всю глубину. В конце его над
покрытыми лесом склонами поднималась далекая белая вершина.
Тропа вывела меня на небольшую площадку, на которой стояла арка с не
слишком любезной надписью "Празднолюбопытствующим лучше вернуться". Я не был
празднолюбопытствующим, поэтому, подойдя к левой стене арки, вынул и показал
вперившемуся в меня телеглазу свой значок. Обращаясь в пространство, я
произнес:
- Доктор Сандерс, у меня дело, не терпящее отлагательства, прошу меня
принять.
Вделанный в арку экран остался темным, однако невидимый репродуктор
ожил и низким голосом произнес:
- У вашего брата все дела неотложные. Что ж, проходите вместе с вашим
делом, поговорим.
За аркой находился ухоженный парк. Сквозь деревья виднелись беседки и
уютные домики. Это была "роща свиданий": здесь постояльцы обители могли,
если того пожелают, встретиться с теми, кто прибыл их навестить. Затем тропа
сужалась и, огибая отвесную скалу, подводила к фантастического вида
строению. Это была сторожка привратника и отсюда, собственно, начиналась
обитель.
Доктора Сандерса я до тех пор видел лишь на экране - фрагменты его
выступлений любили включать в самые разные программы. Вид знаменитого
проповедника меня несколько поразил: доктор был в свитере и лыжной шапочке,
на шее красовался мохнатый шарф. В сторожке было не просто тепло - скорее
жарко.
Перехватив мой взгляд, Сандерс взмахнул длинными руками:
- Да, досточтимый сэр, представьте, мне холодно. Я живу здесь почти
двадцать лет и все эти годы мерзну. Особенно осенью. Угодно же было
господину Бугаеву устроить обитель в столь суровом месте! А вам, разумеется,
тепло. В вашем возрасте на берегах Миссисипи мне тоже было тепло. Ну,
излагайте ваше дело. Наверняка какая-нибудь мерзость.
Я изложил, закончив просьбой предоставить в мое распоряжение архив
обители на предмет поисков предполагаемого убийцы.
- А вы разве не знаете? - удивился привратник. - Нет у нас никакого
архива. По условиям завещания мы не должны собирать никаких сведений о наших
постояльцах. Опекунский совет, правда, уже несколько лет раздумывает, нельзя
ли как-то обойти этот пункт - хочется все же когда-нибудь написать историю
обители, а как это сдеалешь без архива? - но к единому мнению пока не
пришли. Подождите огорчаться, - добавил он, заметив на моем лице
нескрываемое разочарование, - дайте-ка мне взглянуть на вашего незнакомца.
Без особого энтузиазма я протянул ему рисунок. Несколько минут доктор
всматривался в него, а затем вернул со словами:
- Да, любопытно.
Довольно вялым тоном я осведомился о том, что он считает любопытным.
- Я подумал о том, как по-разному сказываются на людях прожитые годы. В
молодости мы больше похожи друг на друга - вам не кажется? С годами суть
каждого из нас обнажается, человек в определенном смысле делается более
похожим на самого себя, на духовную субстанцию. Вот и этот Крафт, хотя я не
видел его много лет, стал даже более узнаваем. Хотя я бы, пожалуй, изобразил
его несколько иначе.