"Катя Гордон. Конченые " - читать интересную книгу автора

Она не отвечает - я кладу деньги на стул у ее кровати - и мы пьем чай.

56...

Я добавила недостающую сумму на "головку блока". Бардина сказала, что
"в Крыму значительно теплее" - мы решили не отменять нашу долгожданную
поездку.
- Ехать зимой в Крым даже очень оригинально! - сказал Лукьянов, - К
тому же там крымские вина.
Мы стоим у магазина запчастей. На небе металлическим клювом самолет
чертит белую полосу - я почти слышу звук... Как мелом по доске. Скворцов
выходит со свертком. Мы идем по улице.
- И все-таки мы поедем! - Бардина, как обычно, курит, - Если кто-то не
дотерпел...
- Замолчи! - Скворцов явно не испытывает больше романтических чувств к
Бардиной.
Лукьянов и Медведев плетутся сзади. В ушах Арсентьева как всегда
музыка.
- И все же мы сделали это! - кричит нам Лукьянов, пытаясь как-то
развеселить, - Да здравствует Крым!
Никто не поддерживает позитивного посыла.
- А сколько туда ехать? - спрашиваю.
- Сутки... - делово отвечает Скворцов.
- Сам сможешь деталь поменять? - Спрашивает Скворцова Медведев.
- Конечно! - кивает головой Скворцов.
Мы поворачиваем за угол и замираем. Под небом с белой полосой и под
деревом, возле дома стоит наша надежда на лето - скворцовская Ауди - ждет
головку блока, которую мы только-только купили. И Скворцов сам готов
поставить эту головку блока, и мы тоже готовы ему помогать - а потом
собирать чемоданы и изучать карты...
Мы стоим напротив машины, молча, не зная, что говорить и что делать
дальше: машина, с которой сняли все четыре колеса, растерянно глядит на нас
пустыми затонированными глазами.

57...

А теперь мы катаемся в метро. По кольцевой. Арсентьев все так же сидит
в плеере. Бардина думает о Мамардашвили. Медведев и Скворцов пьют водку.
- Помянем - говорит Медведев и делает какой-то специальный,
соответствующий событию вид.
- Да, колеса жалко... - говорит Скворцов.
- Я за Урюкову, дебил! - Медведев еще больше входит в образ.
- И Светку жалко! - успокаивает Медведева Скворцов.
- Ччерт... - пьяный Лукьянов что-то вспомнил, -... Свитер мой в
урюковской квартире... Ферре... Родители там ее...
Бардина, как обычно, зло смотрит на Лукьянова.
Медведев ест козявки. Я отворачиваюсь.
Было поздно. Поминки не получались. Поезд шел по кругу.
Вошла вонючая бабка в валенках. Она посмотрела на нас с отвращением и
ушла в самый конец вагона.