"Юлия Горишняя. Слепой боец " - читать интересную книгу автора

Нечего ему пропадать. Мало ли что сумасшедший.
- Такие всегда пропадают, - ответила она, а потом зябко передернула
плечами, хотя в доме было жарко натоплено. - Я так хотела нагадать что-то
другое, - сказала она. - Но у него слишком много удачи. Жизнь ему это еще
вспомнит.
- Э, - сказал муж.
И больше они не говорили об этом.
Гэвину же и вправду сейчас везло, ибо очень скоро после того, как ушел
он с гостеприимного хутора, он повстречал того, кого и ожидал повстречать, -
своего знакомого волка.
Тот вышел из-за камня и, усевшись на тропе перед Гэвииом, принялся
смотреть на него твердо и требовательно желтыми своими глазами.
- Нашел меня, серый, а? - сказал обрадованный Гэвин. - Ну, пусть будет
легка твоя охота за то, что грел мои голые бока. Много ли нынче зайчатины
бегает по лесу, друг? - И он даже попытался по-приятельски потрепать волка
по загривку, потому что не умел тогда иначе выражать своих чувств. Но волк
увернулся и отпрыгнул в сторону. Не для того он остался здесь и ждал возле
хутора, чтобы позволять с собой вольности. И требовательность из его глаз не
исчезла.
- Ты прав, - сказал тогда Гэвин и тоже посерьезнел. - У нас с тобой
есть еще дело, волк. - И он стиснул копье крепче. - Не очень-то красивое
дело, правда, - добавил он сквозь зубы.
И вправду, не слишком-то приятно пристрелить бешеную лисицу, увидевши
ее в лесу, а призраки, которые Гэвин все еще называл про себя жабами и
которых он привел в эти края за собою, были и опаснее, и отвратительнее
бешеной лисицы. Но волк приподнялся и подобрался весь, почти незаметно, как
умеют это делать волки, на дне его желтых глаз Гэвин увидел, как отражение,
такое же дрожащее нетерпение, как в себе самом. Волк не сумел бы справиться
с этим один, без человека, как и Гэвин без него; и он тоже не мог знать в
своей жизни покоя, пока это неведомое, и нежить и немертвь, бродило по
земле.
И в тот день и в тот час Гэвин начал свою охоту, самую, может быть,
странную охоту в его жизни. Он вернулся на то место, где расстался с ними, и
оттуда волк повел его по засыпанным снегом следам, отыскивая их звериным
своим чутьем, чутьем своей ненависти, большей даже, чем к бешеной лисице,
ненависти, которую не понять никогда ни одному человеку. Очень скоро следы
разделились: эти твари были теперь уже немного волки, а волки держатся стаей
лишь до тех пор, пока вокруг мало дичи.
А здесь для них дичи было много. И в деревне, и на хуторах вокруг нее,
после того как напугала жабообразная тварь женщину, собиравшую шишки, люди
уже и без того стали говорить об оборотнях, а еще к тому же начали вдруг
случаться дела, каких и старики не припомнят, когда кто-нибудь ни с того ни
с сего начинал превращаться постепенно во что-то неведомое, и черты,
проступавшие сквозь него, были такими, каких на свете не бывает и не может
быть; а тени, бродившие вокруг людского жилья, и вовсе бросали в дрожь. И
люди проверяли по три раза по вечерам все обереги над дверями, над
притолокой и над огнем, и устраивали даже в лесу облавы на оборотней, и не
уходили от жилья без колотушек, охраняющих от зла, и самых сильных оберегов.
Оборотней же, чуть только проглядывало в них нелюдское, убивали так быстро,
что в тех не успевало еще поселиться достаточно жабьей вечности, которая