"Юлия Горишняя. Слепой боец " - читать интересную книгу автора

все нужное ему о дороге, гостеприимства более не искал, чтоб не сделать в
этой округе нынешний год Зимой Свар с Чужеземцами.
Волк же вернулся домой другой дорогой - как возвращаются звери, и было
его странствие куда более наполнено запахами и вкусами, исследованиями
незнакомого для его глаз и лап, вкусным и чистым морозом (не травленным
дымом и стряпней), а еще - поскольку он был не просто волк - наверняка и
своими собственными скелами в зимнем лесу, и уже почти у самого Гэвинова
хутора их дороги пересеклись случайно, если такое бывает случайностью, и
волк, завидевший Гэвина первым, остановился и задумался ненадолго, вспоминая
носом, как вспоминают звери, а потом сел, плотно подвернув хвост, и стал
смотреть на торящего путь лыжника, а Гэвин подошел к нему и тоже
остановился, и впервые в жизни его разговорчивость так и осталась в кармане.
- К дому все же не подходи, - заговорил он минуту спустя. - Ягри - это
мой сводный дядя - Ягри даже я не смогу объяснить, что твоя шкура не про
него.
Об этом Ягри, сыне Гэвира, говорили, что он не успокоится, пока не
добудет волков больше, чем сам Маррит Охотник; но к двадцати семи волчьим
шкурам он так и не прибавил двадцать восьмую. Одним из первых среди Гэвиров
он погиб девять дней спустя, но тогда Гэвин знал только, что Ягри (хоть и
уважал по-настоящему лишь волчью охоту) отправился вместе с его старшим
братом за Оленем, и это поворотило его мысли к нынешним тревогам.
- Эх, знать бы, что там! - проговорил Гэвин, оглянувшись туда, где был
его хутор, и потом посмотрел опять на спокойно улыбающегося волка, потер
лыжным шестом висок и вздохнул. - За копье отец меня убьет, - сказал он.
Но когда Гэвин вернулся домой, там оплакивали уже его старшего брата,
тело которого принесли позавчерашним днем из леса, и никто не убил Гэвина,
только мать, притиснув его к себе, постояла так, дрожа, несколько мгновений.
За делами той зимы всем было не до охоты Гэвина, и без объяснений казалось
ясным, что из самолюбивой его выходки могло произойти. А сам он рассказал,
конечно, всю историю, да не слишком-то много имел времени о ней вспоминать,
оттого что душа его очень скоро была занята без остатка. В скелах о распре
Гэвиров и Локхиров звучит часто имя Гэвина, сына Гэвира; упоминается там и
его волк; но на вопрос о том, как началась эта странная дружба, отвечали
по-разному, а вы, прочитавшие эти строки, знаете верный ответ.


БРОДЯЧАЯ СУДЬБА


Прекрасен, как солнечный свет, был корабль, возникший на горизонте
вместе с утренней зарей, - прекрасен, хотя и не похож совсем на те корабли,
которые ждала Хюдор всем сердцем; да и рано еще было ждать их - только
осенью должны были они появиться, с изрубленными бортами, тяжело сидящие в
волнах под грузом добычи и сияющие пурпуром парусов, - Гэвин всегда,
возвращаясь, приказывал поднять пурпурные паруса.
Кто не слыхал, что драгоценный пурпурный покров, из которого были они
скроены, добыл он с барки, перевозившей подношения для храма Восьмирукой
богини Земли? Кто, зная о великом этом деле и о других великих делах,
прославивших имя Гэвина, не позавидовал бы его невесте? Кто не понял бы,
отчего, увидав ночью сон о корабле, приближающемся к берегу, с сердцем,