"Юлия Горишняя. Слепой боец " - читать интересную книгу автора

Утверждали, что чаще всего Сребророгого Оленя видят высоко в горах,
среди острых отрогов; рассказывали даже о его любимой долине там, между
вершин, где он бродит ясными ночами, и звезды блестят у него на рогах; но
каждый из рассказчиков помещал эту долину в другом месте, уверяя клятвенно,
что именно он знает истину и никто иной. В любом случае путь Гэвина лежал в
горы. Выбрав склон поположистей, он свернул и стал взбираться, тяжело
опираясь на копье; ему не хотелось раньше времени снимать лыжи и
проваливаться в снег по пояс. Добравшись наконец до крайних елей, Гэвин
ухватился за ветки и обернулся.
Солнце светило ему в лицо. Вдоль всей белой долины дымился ручей, и
рядом с ним тянулись, уже отмеченные синими тенями, его следы. Где-то далеко
звенела синица. Морозный воздух слегка пощипывал щеки.
Потом Гэвин снял лыжи и, закинув их за спину, углубился в ельник. Он
лез по склону довольно долго, потому что подъем был крут, а снега много.
Где-то на половине подъема он вдруг остановился, осторожно положил все, что
держал в руках, на снег и кошачьим движением снял со спины лук. Натягивая
тетиву, он ухитрился не скрипнуть, не отрывая при этом глаз от птицы на
самой верхушке ели выше по склону над ним. Кедровка свалилась вниз, сшибая
снег с веток, стрела вошла ей в шею. Теперь даже самолюбие Гэвина должно
было признать, что это хороший выстрел.
Еще один раз Гэвин остановился там, где ветролом открывал взгляду небо.
На севере оно нехорошо, мутно поголубело. Гэвин знал, как быстро срывается
метель в горах, но особенно тревожиться было нечего, разве что стоило
немного поспешить с ночлегом. Перебравшись по небольшой улоговине на другую
сторону гряды, он увидел, что дальше горы поднимаются все выше и выше; здесь
начиналась неведомая страна, разбитая ущельями, перепаханная ледниками,
усеянная острыми пиками.
Некоторое время Гэвин шел по гребню еще одного склона по направлению к
ней, нет-нет да и поглядывая на север, пока не нашел в ветроломе удобное
место: в выворотине под корнями одной ели, полуприваленное стволом другой.
Чтобы устроиться понадежней, Гэвин навалил туда еловых лап, потом - рядом, в
двух шагах - на скорую руку развел костер, зажарил прямо в перьях свою
добычу; пока он ел, в горных вершинах уже загудел ветер - ровно, как
натянутая холстина. По темнеющему небу понеслись тучи.
Забравшись в свое убежище и завалив себя лапником, Гэвин сыто и
довольно вздохнул. Засыпая, он слышал вой метели, а потом этот звук стал
глухим и совсем неясным, снег шел всю ночь, заметая его все сильней и
сильней.
В это самое время дома у Гэвина его мать, Дайнэн, дочь Рахта,
расчесывала перед сном волосы своей маленькой дочери, Кетиль, и вдруг
заплакала, уткнувшись лицом в ее макушку. Девочка удивленно завертела
головой, пытаясь оглянуться. А старая нянька, Фамта, стоявшая рядом,
сказала:
- Все в роду Гэвиров сумасшедшие. Но этот - больше всех, что верно, то
верно!
Сребророгий Олень - опасный зверь, у него острые рога и тяжелые копыта,
и даром он не отдаст свою жизнь. Гэвин знал это, и ему это было по душе:
Олень - добыча, достойная настоящего охотника. К своему походу он отнесся не
как к безопасной прогулке, снаряжение с собой взял самое надежное и самое
лучшее, и копье взял самое лучшее, ясеневое копье отца. Попросту он своровал