"Юлия Горишняя. Слепой боец " - читать интересную книгу автора

в другом месте, это будет как подземный ход из осажденного города, - о таких
вещах он слышал от отца. Но знал бы кто, как ему хотелось, чтоб это был и
вправду подземный ход - подземный ход, и больше ничего...
Черные ворота отворились, как всегда, и Гэвин с волком пережили опять
несколько минут ужаса, равного смерти, пока воющие тени вырывались наружу и,
клубясь, разлетались по ночному небу. Тогда, отдышавшись, Гэвин пошел через
ущелье к воротам, стараясь быть совсем бесшумным: чтоб ни один ремень не
скрипнул, чтоб дыхания не было слышно. И все-таки он скорее почувствовал,
чем услышал, шевеление за собой; вот кто был бесшумным - волк.
Волк шел за ним, он доверял уже человеку, и уж лучше сдохнуть, чем
остаться тут одному. Гэвин не стал его прогонять. Он протиснулся в расщелину
между валунами, не задерживаясь, у Гэвина хватило ума понять, что стоит
остановиться, задуматься, и ужас погонит его назад без оглядки. Высоко
подняв шерсть на загривке и заранее скалясь, волк пробирался следом. Стражи
ворот, если они здесь и были, не помешали им: эти стражи никогда не обращают
внимания на тех, кто идет внутрь, а не наружу. Так проскользнули они в
длинный, нескончаемый ход, дышащий холодом смерти, две серые тени,
крадущиеся, дрожащие, настороженные: худощавый подросток и молодой волк. И
никто не знает, кто из них, человек или зверь, больше обязан другому тем,
что в конце концов они нашли нужную дорогу.
Всего три дня прошло; но им самим показалось - много больше блуждали
они там, где не бывает ни солнца, ни звезд, ни дня и ни ночи, а только одни
вечные сумерки, и безучастные ко всему души умерших бродят вечно по
бескрайним равнинам, теряющимся вдали во мгле. Они не замечают друг друга,
они вообще никого не замечают, и живых человека и зверя они не замечали,
когда те проходили мимо. Некоторые из них что-то шепчут бессмысленно, иные
вскрикивают; и на погруженной в сумрак равнине это сливается в жужжащий гул,
такой же неясный, как сумерки. Такова участь большинства - тех, кто смирился
и не рвется наружу. Видел Гэвин и тех, что со стонами и воплями летели
обратно после своей ночной охоты, вечно страдающие от ненависти к миру
живых, где они не могут более жить.
В подземных коридорах несколько раз спутники ныряли в темные углы,
прячась от проходивших мимо демонов - прислужников Повелителя Царства
Мертвых; а раз через одну из боковых дверей Гэвин заглянул украдкой в
пиршественную залу, где за длинным столом пировали демоны, уродливо и с
хохотом подражая людским обычаям. Множество демонов в самых разных грубых и
мерзких обличиях горланили, буйствовали, ели и пили, хотя лучше было бы не
упоминать то, что за их столом сходило за яства и за вино.
В дальнем конце их трапезной высокий проем выходил сбоку в тронный зал,
мрачный и пышный; во дворце не было тогда Повелителя, занятого делами где-то
в другой части света, и Гэвин увидел лишь его огромный грозный трон, полный
непомерного и могущественного величия и более черный, чем сама тьма. Гэвин
смотрел на него только миг, но мига было достаточно. Величие этого трона
охраняло замок лучше, чем тысячи стражников, и вот потому-то, пройдя замок
Повелителя насквозь, Гэвин не встретил ни охраны, ни часовых.
Он не спускался вниз, в подвалы замка, где есть места, от которых
шарахаются даже демоны, не видел Гэвин и сокровищницы Повелителя Царства
Мертвых, что убила бы, наверное, его своими ловушками; хотя - кто знает? -
возможно, она уже не смогла бы его заинтересовать.
В этом подземелье, глотающем звук шагов и шевеление жизни с одинаковой