"Максим Горький. Рассказы о героях (Советский рассказ тридцатых годов)" - читать интересную книгу автора

которой кулаки мешают реорганизоваться в колхоз, о таинственной и не
расследованной поломке сепараторов, о мужьях, которые бьют жен, о
противодействии жены предсельсовета и поповны-учительницы организации
яслей, о бегстве селькора-комсомольца, которого хотели убить, о целом ряде
маленьких бытовых неурядиц и драм, которые возникают во всех глухих углах
нашей страны на почве борьбы за новый быт, новый мир.
Рассказывая, собеседник мой постепенно увлекался, забыл о стихах и живо
дорисовывал фигуру бабы, ее жесты, отметил ее бережное отношение к
носовому платку: она раза два вынимала платок из кармана юбки, чтоб
отереть пот с лица, но, спрятав платок, отирала пот рукавом кофты.
- Потом от нее несло, как от лошади, - сказал он.
Секретарь налил ей стакан чаю:
- Пей, Анфиса! - Но она, жадно хлебнув желтенького кипятку, забыла
взять сахару, а взяв кусок, начала стучать им по столу, в такт своей
возмущенной речи, а затем, сунув сахар в карман, взяла еще кусок и
сконфузилась: "Ой, что это я делаю!" Но и другой кусок тоже машинально
спрятала в карман, а остывший чай выпила залпом, точно квас. "Налей еще,
товарищ Яков!"
Рассказчик посмеивался, фыркая дымом, а я слушал и думал: "Все это -
правильно, баба хорошо оживает, и я - знаю:
есть такая баба!"
Именно такую "делегатку" и батрачку наблюдал я на всесоюзном съезде по
охране материнства в Москве, - такую же большую, краснолицую,
толстогрудую, очень похожую на профессиональную, царских времен
"кормилицу", в наши дни она - один из маленьких источников новой энергии,
питающей страну, бабища государственно мыслящая. Она явилась от Уральской
области, и тоже густо, с хорошим пониманием важности вопроса, говорила о
том, что план "пятилетки" отводит мало места и средств делу воспитания
детей. Она, памятно, сказала: - "Теперича, когда у нас в области своя
нефть будет, мы должны большую работу показать, и об детях заботиться - у
нас еще меньше времени останется, да и какие мы заботники, какие учителя
детям-то? Стало быть: общественное-то воспитание ребят надо расширять -
правда ли?"
Ей очень дружно хлопали.
Собеседник мой, торопливо покуривая, продолжал:
- Она высыпала на голову мне столько этих драм и неурядиц бытовых, что
я даже перестал понимать "связь событий" в хаосе этом. Чувствую только,
что эта семипудовая Анфиса - существо совершенно необыкновенное, новое для
меня, что мне нужно узнать и понять - каким путем она "дошла до жизни
такой"? Вы знаете, что литература наша не баловала нас изображением таких
баб, хотя в жизни, в деревне, они, конечно, действовали, как неутомимые,
самозабвенные строительницы "своего угла". Слушая эту, я подумал, что и
она из числа таких строительниц частного хозяйства, но, по привычке к
батрацкой работе, теперь механически переключила свою энергию на
строительство общественное. Прочно ли это, надолго ли? Или - до первого
случая, до выгодного замужества, вообще - до случая устроить свой угол? Уж
очень много было в речах ее мелкой, бытовой практики и слишком незаметно
отзвуков теории, а, как вы знаете, пороком нашего брата считается
теоретический подход к быту, к делу. Но - как же иначе? Без плана ничего
не построишь. Хотя, с другой стороны, изобретатели и творцы нового всегда