"Анатолий Горло. Счастливый конец света " - читать интересную книгу автора

выдает испытываемую Ндой неутолимую жажду, хотя я не замечал, чтобы она пила
больше обычного; ее груди, несоразмерно большие для столь миниатюрного
туловища, живут, казалось, какой-то своей независимой от владелицы тайной
жизнью: то вдруг по ним прокатываются легкие подкожные волны и они на глазах
начинают расти, натягивая кожу как хорошо накачанные мячи, то, опять же без
видимой причины, неожиданно спадают, словно пустые рукава пожарных шлангов;
ее живот - у нее нет его в общепринятом смысле этого слова: ложбинка между
грудей как-то незаметно переходит в промежности, и создается впечатление,
что ноги у нее растут прямо из-под мышек, и что она - вернувшаяся через
много поколений сладострастная паучиха Нада...
Если это действительно так, надеюсь, что меня не постигнет участь жертв
ее прапрапра. Во всяком случае между ними и мной есть существенная разница:
в то время как жертвы Нады кончали тем, что их головы, тщательно пропитанные
сулемой, смазанные изнутри мышьяковистым мылом и хорошо набитые паклей или
мхом, украшали ее коллекцию, я напротив, с каждым днем чувствую себя все
живее, сильнее, увереннее, и - что для меня совершенно непостижимо - я
ощущаю, как моя голова плотно набита знаниями!...
Возможно, таинственное доставание вопросов было педагогической уловкой
маэстро Буфу, который таким образом заставил меня проштудировать большую
часть справочника и приложений к нему и помог мне выдержать этот последний
экзамен.
И все же основная заслуга в этом несомненно принадлежит Нде: из
недалекого малого с золотыми руками, как нахваливал меня Допотопо, я
превратился в сапиенса с вполне приличными мозгами, способного как-то
ориентироваться в нашей малооблачной чехарде. И если информацию я черпал из
кладезя доктора историотерапии Фокса, то ее предварительная обработка и
систематизация проходила в миниатюрной, но гениальной головке моей Ндушечки,
и, лишь потом - в виде полуфабриката - знания перекочевывали в мою крупную,
но увы, отличающуюся лишь мощным покрытием черепную коробку. Причем - и в
этом весь секрет - передача знаний шла не только обычным путем, от головы к
головке: я впитывал их каждой клеткой своего тела, они просачивались в мои
поры, кровеносные сосуды, мозг и тогда, когда "Циклоп" лежал на столе,
прикрывая нас и, вероятно, с возмущением прислушиваясь к непотребному шуму,
доносящемуся из-под стола...

20

Экзамен проходил в так называемой Яйцеклетке - сооружении,
предназначенном для официальных церемоний и представлявшем собой ажурную
яйцевидную клетку. На разных уровнях - вероятно, в соответствии с
иерархической лестницей - в отдельных клетках-кабинах сидели члены Комиссии
(в нее входили представители обоих Орденов) и по очереди, порой перебивая
друг друга, задавали нам вопросы.
Мы стояли внизу на небольшом пятачке (рассчитанный почему-то на одну
персону, он позволял нам стоять, лишь тесно прижавшись друг к другу, чем мы
не преминули воспользоваться) и, по словам Джерри Скроба, ведущего передачу
in vivo, "походили на недавно вылупившихся птенцов-двойняшек, которым
суждено либо взлететь в малооблачную высь, либо оказаться на триэсской
помойке, дерясь с подобными себе из-за каждого зернышка".
Что ж, взлетели. Воспроизвожу, объективности ради, стенограмму этого