"Татьяна Горичева, Даниэль Орлов. Ужас реального (Беседы) " - читать интересную книгу автора

#

рике" Бодрийяра. Со своей стороны, страны Востока или Индия
представляют регресс в архаику. Актуальное настоящее время мира не является
целостным, - в нем присутствуют настоящее прошлого и настоящее будущего,
если формулировать в духе Августина.
Россия в этом смысле никак не может определиться со своим универсальным
временем, запустить внутренний хронометр. Речь заходит то об идеях прогресса
и западных ценностей, обращающих в будущее, то об истоках и ветхой старине,
поворачивающих к прошлому В зависимости от того, куда устремлен взгляд,
сокрытая на бесконечных просторах России граница миров обозначается либо как
граница с Востоком, либо как граница с Западом. Мы привыкли рассматривать
Россию с точки зрения ее необозримого пространства, в котором встречается
все что угодно, - и Восток, и Запад, и христианство, и ислам, и буддизм, и
язычество, и много чего еще, - однако попытка найти и сформулировать русскую
идею, что бы под этим словосочетанием ни подразумевалось, мне представляется
прежде всего стремлением обрести свое собственное время, борьбой за время.
Грубо говоря, должны ли мы с маниакальным упорством воплощать какие-то
чудовищные утопии и проекты, должны ли возвращаться к преданьям старины
глубокой и их воплощать или все-таки способны обрести свое актуальное
настоящее, в котором сможем по-человечески прожить жизнь?
Развертывание этого вопроса теснейшим образом связано с тем, что
Александр назвал отсутствием иммунитета к вещему слову, а я для себя
определяю как космологическую нерасчлененность Логоса и Эроса. Слово для
русского человека действительно нередко оказывается проводником соблазна, в
его глубинах прячется эрос-похититель, затуманивающий разум и подменяющий
мир идей сферой фантазматических идеалов. Между тем, именно

#

17

#

Русский хронотоп

расторжение взаимообусловленности Логоса и Эроса лежало в основании
классической европейской рациональности в широком смысле этого понятия - с
ее дуализмом субстанций, с ее неизживаемым платоническим началом и
приоритетом формального логического органона. Хотя успешность подобного
расторжения уже в наше время, в период неклассических типов рациональности
была поставлена под вопрос и сделалась объективной проблемой. Одну из
главных заслуг здесь можно отнести, в частности, на счет психоанализа
лакановского типа, обнаружившего, как гласит расхожая формулировка, что язык
структурирован как бессознательное. Для русской философии в этом нет ничего
содержательно нового. Она всегда была далека от того, чтобы мнить себя
строгой наукой или позитивным основанием всех наук, зато неизменно
оставалась близка прозаическому и даже поэтическому вдохновению. Все лучшие
русские философы были замечательными писателями и поэтами, а все лучшие
русские писатели и поэты по большей части являлись мыслителями. При этом я