"Глеб Горышин. Рассказ и стихи (Есть по Чуйскому тракту дорога...) " - читать интересную книгу автора

После еды и чая мы жгли сигареты еще сильнее, с чмоканьем проглатывали
дым. Дым сам по себе выходил из наших открытых ртов и ноздрей. Сигареты были
короткие, дым от них едкий, вонючий; приходилось щурить глаза; все
колебалось, плыло...
- Давай, Ваня, выпьем, - предложил я.
- Мне это вообще-то не надо, - сказал Иван. - Но можно и выпить. Валяй,
шуруй.
Ему не надо, а мне надо... Я остался сидеть как сидел. Но что-то мне не
сиделось.
- Успеем мы выпить, - сказал я Ивану. - Пойдем на тракт и остановим
седьмую по счету машину. Не первую, не вторую, а седьмую. Пусть это будет
наша счастливая семерка. Помнишь, у Леонова, в "Скутаревском"?..
- Да. Помню.
Едва ли Иван читал Леонова. Он древних авторов любил читать. Фукидида.
Мы вышли на тракт, стали у обочины, и фары щупали нас, шарахались в
сторону, за поворот.
Седьмым оказался "козел" с брезентовым верхом, на каких ездило
начальство, геофизики и пограничные офицеры. Мы выскочили на середину тракта
и замахали руками. Мы кричали какие-то несуразные слова.
Машина остановилась. Из нее вышел ответственный секретарь областного
союза писателей Таганаев. Мы сразу узнали его, стали похлопывать по плечам и
называть Кешей. Мы были давно лишены этого маленького, невинного
удовольствия.
- Ну, как там мой сборник? - начал с главного Иван. Он сделал из своих
бровей толстую букву "Л", как ее пишут на эмблеме сборной команды города
Ленинграда.
А я повел себя политично. Моя политичность сама собой развилась за годы
общения с ответственными секретарями (уже года два). Я не стал спрашивать
про главы моего романа, сданные в областной альманах. Роман еще не закончен,
но пора выходить к читателю. И надо жить. Мне очень хотелось выйти с главами
в областном альманахе. Главы сюжетно самостоятельны, актуальны по теме. Но я
сказал:
- Пойдем, Кеша, выпьем.
И мы потащили ответ секретаря к домику с желтой вывеской "Дорожный
мастер". Но тут отворилась задняя дверца машины, вышла наружу женщина. Она
была молодая, кажется, красивая, в долгополой алтайской шубе буньего меха -
есть такие бараны в горах, буны. Шуба с чужого плеча, в дорогу дали. Мы
отпустили секретаря и вцепились в женщину. Я пропел ей в правое ухо:
- Семе-е-рочка!
Иван сказал ей в левое ухо:
- Вы приехали очень кстати. Мы вас ждали.
Женщина глянула на меня, на Ивана, опять на меня. Сказала:
- Да ну? Как интересно!
Оказалось, она из центрального радио. Приехала в горную страну
поделиться опытом. Или, наоборот, позаимствовать опыт. Таганаев сопровождал
ее в поездке.
...Шофера мы увели ночевать к соседу - леснику.
Мы сняли с женщины шубу, под шубой еще было московское пальтецо.
Мягонькое. Когда я вешал его на гвоздь, я его стиснул и поскрипел зубами,
будто это подстреленный заяц. Жестокий человек. Нежный человек. Я знал,