"Элизабет Гоудж. Маленькая белая лошадка в серебряном свете луны" - читать интересную книгу автора Мария могла только улыбаться в ответ, потому что никак не могла понять,
о чем они говорят. Возвращаясь домой в экипаже, Мария спросила сэра Бенджамина, что имел в виду Старый Пастор, сказав, что церковь - дом для тех, кто юн. "Он любит, когда приходские дети превращают церковь в детскую",- ответил сэр Бенджамин.- "Он позволяет им играть с маленькой статуей Богородицы и с колоколом, рассказывает им разные истории. Я должен тебе сказать, Мария, что в мире, лежащем за пределами нашей долины, Старый Пастор смотрелся бы очень диковинно. Он едва ли годится для других мест, но здесь в долине мы любим и уважаем его. Конечно, он необычный. Он говорит, что хочет, и делает, что хочет, и поступает так с тех пор, как впервые появился здесь сорок лет тому назад. Он настоящий король этого маленького королевства, аристократ до последней капли крови. Я не знаю, кто его предки, но голову даю на отсечение, что в нем не без королевской крови". "Вы говорите, он появился здесь сорок лет тому назад?" - спросила мисс Гелиотроп. "Около того",- ответил сэр Бенджамин.- "Я ничего не знаю о его прошлом. Он сказал мне о себе только, что когда-то он был неверующим, но однажды лошадь в бурю испугалась и сбросила его, и страшный удар, который он получил при падении, вправил ему мозги. Он понял, что ошибался, обратился и стал священником". Мисс Гелиотроп глубоко вздохнула и погрузилась в молчание до тех пор, пока не показалась усадьба. Тогда она внезапно встряхнулась и сказала: "Мария, ты сидишь неправильно. Распрями плечи. Сядь ровно. После обеда ты проведешь час, лежа на доске для выпрямления спины, прежде, чем будешь Мария вздохнула. "Еще одну проповедь?" - спросил сэр Бенджамин с таким сочувствием в голосе, что это прозвучало для Марии истинным бальзамом.- "Но та, что мы прослушали утром, длилась добрый час!" "Каждое воскресенье после обеда", - твердо сказала мисс Гелиотроп,- "Мария вслух читает мне одну из проповедей, составленных моим дорогим отцом". "Даже в такой великолепный день?" - спросил сэр Бенджамин, повинуясь умоляющему взгляду, который бросила на него Мария поверх муфты. "В воспитательном процессе я никогда не обращаю внимания на погоду",- сообщила ему мисс Гелиотроп.- "По моему мнению, когда придаешь погоде слишком большое значение, это приводит к неустойчивости характера". Она говорила так решительно, и нос ее при этом так покраснел, что ни сэр Бенджамин, ни тем более Мария не решились продолжать этот разговор. Мария распрямила спину и улыбнулась мисс Гелиотроп, потому что ей не хотелось, чтобы та подумала, что Мария разлюбила ее, попав в такое прекрасное место. Где бы она ни была, что бы она ни делала, сколько бы новых и прекрасных людей она ни полюбила бы в этом новом и прекрасном месте, мисс Гелиотроп всегда должна оставаться самой лучшей и самой любимой. Сэр Бенджамин меж тем впал в тревожную задумчивость, и время от времени Мария слышала, как он бормочет: "Эти ловушки. Они снова принялись за свои штуки! Этому нет конца. Ну, просто нет конца". В гостиной после обеда, лежа на доске, которая была поставлена здесь вместе с глобусом, учебниками, гусиными перьями, карандашами, кисточками и |
|
|