"Элизабет Гоудж. Маленькая белая лошадка в серебряном свете луны" - читать интересную книгу автора

акварельными красками - атрибутами образования Марии, она размышляла о том,
чему же это нет конца. Были некие злые люди, которые не продавали рыбу
жителям деревни и ставили ловушки в парке, что являлось серьезным
препятствием для счастливой жизни в. долине. Жители Сильвердью выглядели
счастливыми и процветающими, но люди часто скрывают свое беспокойство
внутри. Она не хотела, чтобы ее люди беспокоились.
"Они не должны беспокоиться",- сказала она сама себе.- "Я найду, что
неправильно, и исправлю это. Я буду - как сказала та старушка - "той
самой", кто все это исправит".
Потом она посмеялась над собой - если даже сэр Бенджамин, который
знает, что неправильно, не может этого исправить, как это сможет она,
которая даже не знает, что не в порядке.
"Я найду",- пообещала она самой себе. И когда мисс Гелиотроп вошла со
сборником проповедей, она лежала на доске с таким решительным выражением
лица, что ее гувернантка подумала, что Мария собралась бунтовать против
чтения проповедей.
Но Мария вскочила с улыбкой на лице, взяла книгу и читала вслух лучше,
чем когда-либо раньше.
"Милое дитя!" - подумала мисс Гелиотроп,- "Лунная Усадьба оказывает
на нее доброе воздействие".

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

На следующее утро Мария проснулась так рано, что за окнами ее маленькой
комнатки только начали сереть предрассветные сумерки. Она немного полежала
тихо, прислушиваясь к легким шумам за окном, шороху листьев, чириканью птиц,
блеянью овец в парке, утренним крикам чаек, пролетавших над крышей. Все
вместе эти звуки связывались в музыкальную строку, которая рождала в ней
странное ощущение, как будто ее сердце само - клавиши, на которых играют
эту музыку. Потом устроившийся в ее ногах Виггинс проснулся и заворчал, и от
этого куда более земного шума (он очень по-земному ворчал), она внезапно
вспомнила, что собиралась делать этим утром - посмотреть, на что похожа
кухня и бросить хотя бы взгляд на таинственное создание -
кота Захарию. В :мгновение ока она откинула одеяло и выпрыгнула из
постели.
Она проснулась рано, но для доброго гения, который заботился об ее
удобстве, не бывало слишком рано; камин, как всегда, уже горел, горячая вода
ждала ее, а костюм для верховой езды был приготовлен.
Мария умылась и оделась так быстро, что свет за окном все еще оставался
серым и тусклым, когда они с Виггинсом сбежали вниз по винтовой лестнице. Но
в гостиной уже были раздвинуты занавеси, камин в большой зале тоже горел, а
полный бодрости Рольв разлегся перед огнем и, помаргивая, глядел на пламя.
Увидев ее", он вскочил на ноги, и его карие глаза, поблескивающие в тусклом
свете, как и медленное виляние хвоста, казалось, выражали дружелюбие и
гостеприимство. Она поняла, что он ее ждал, ждал, чтобы сопровождать на
прогулку.
"Подожди минутку, Рольв",- сказала она,- "я только взгляну на кухню".
Хвост Рольва перестал вилять, и дружелюбие в глазах тут же сменилось
пугающей вспышкой внезапной ярости... Теперь ей казалось, что он может ее
съесть... Она в ужасе прошмыгнула мимо него и схватилась за ручку кухонной