"Элизабет Гоудж. Маленькая белая лошадка в серебряном свете луны" - читать интересную книгу автора

церкви, весело болтали, как воробьи, и играли в разные интересные игры.
"Дети!" - позвал их Старый Пастор, подведя Марию к открытому месту у
ступенек кафедры.- "Дети, с нами Мария Мерривезер". Он сказал это, как
что-то очень важное, и дети это поняли и немедленно бросили все свои игры и
сгрудились вокруг Марии, застенчиво и дружелюбно улыбаясь ей.
"Покажите ей Мадонну и Колокол",- скомандовал Старый Пастор.- "А
потом мы споем ей колокольную песню".
Хорошенькая девочка взяла Марию за правую руку, она была ростом с
Марию, с курчавыми волосами и в голубеньком платье. Позже выяснилось, что ее
зовут Пруденсия Булочка, что она дочка трактирщика. За левую руку ухватился
маленький, кругленький, толстенький, загорелый мальчуган лет четырех -
кругленький, толстенький и загорелый, как каштан. Остальные дети сказали ей,
что зовут его Петеркин Перчик.
Если судить по сегодняшнему дню, то у детей из Сильвердью было не так
много игрушек. У них их было только две, зато какие! За них все не жалко
было отдать, и они казались детям настоящими сокровищами, и Мария поняла,
почему.
Сначала они показали ей колокол, он стоял на полу недалеко от пюпитра.
Это был очень старый колокол, и они рассказали ей, что он был в монастыре на
вершине Райского Холма, висел там на башне монастырской церкви и семь раз в
день он созывал монахов на молитву, а люди из деревни внизу, слушая колокол,
тоже молились. Они ударили по колоколу, чтобы показать Марии, какой у него
чистый тон, и они рассказали ей, что Старый Пастор разрешает им бить в него,
когда они играют в монахов и когда они играют в крестины и в венчанья и
просто в колокольный звон.
"Колокола церкви в Сильвердью были знамениты издавна",- рассказали они
Марии.- "Их можно было слышать за много миль отсюда. Старый Пастор написал
про них песню. Мы ее тебе обязательно споем. У каждого из них, знаешь ли,
есть свое имя, и когда их вешают на звонницу, их крестят, просто как людей.
На них чертят знак креста и помазывают их маслом, а еще сыплют соль и льют
вино".
Но Мария не могла остановиться, чтобы как следует разглядеть колокол,
потому что Петеркин Перчик тащил ее за руку к нише в стене, где была статуя
Богоматери с Младенцем. Это была маленькая деревянная статуя, немногим
больше куклы, и такая потертая от времени и ласковых детских ручонок, что
краска с одеяний Матери и Младенца почти совсем исчезла. Складки накидки
Богоматери были прекрасны и нежны, голова слегка наклонена, а ручка Младенца
сложена для благословения, и на губах Его играла улыбка. Дети поставили в
нише с двух сторон вазы с цветами.
"Мы всегда стараемся сделать для Богородицы что-нибудь приятное",-
сказала Пруденсия Булочка.- "Иногда зимой это только ягоды и птичьи перья.
Но мы всегда приносим что-нибудь. Мы Ее любим. Нам бы хотелось принести Ей
раковин с морского берега, но из-за НИХ мы боимся идти на берег моря".
Петеркин Перчик заговорил впервые, издав низкий глубокий звук,
удивительный для такого юного существа. "Хотел бы я иметь большую палку",-
сказал он.- "Я бы ИМ задал! Я бы ИХ прогнал!"
"ОНИ снова стащили у твоего отца цыплят, Петеркин?" - спросил его
кто-то из детей.
"Четырех цыплят",- коротко ответил Петеркин.- "Вчера".
"Это Люди из Темного Леса!" - шепотом сказала Марии Пруденсия.- "ОНИ