"Александр Говоров. Санктпетербургские кунсткамеры, или Семь светлых ночей 1726 года (Исторический роман) " - читать интересную книгу автора

На жаргоне вертограда полнощного самое верхнее помещение называлось
Рай. Туда допускали самых счастливцев. Среднее жилье занимала столовая
палата с камином и буфетом резного дуба. Это называлось Чистилище.
Но уж нижний этаж был Ад - сводчатые закоулки и тупички, где пировали
те, кто желал уединения.
Там Нулишка и поведал свои страхи собравшимся вокруг него слугам.
- О! Так это тот самый копорале! - сказал с итальянским акцентом
слуга по имени Кика. - Тот полицейский унтер-офицер? Отлично, ты его
покажешь. Он не уйдет от нас.
Кика играл здесь на клавесине. Это был старый заморыш с непомерно
длинными руками и пальцами, похожий на птенца летучей мыши. Настоящее имя
его было Ламармора, что в Санктпетербурге превратилось в Кикимору, откуда
уж и Кика.
- Чего рассуждать? - заявил слоноподобный Весельчак. - В петлю его да
в воду.
- Пьяно, пьяниссимо! - Кика показал ему нос. - Потише, дорогой!
Синьора наказывала тебе, чтоб ты не портил дела пер суо темпераменте...
Умерил бы свой пыл!
Слуги заспорили, а карлик повизгивал, предвкушая развлеченье. Вдруг
из Чистилища прибежал буфетчик.
- Цыцурин идет, Цыцурин!
Спустился господин суровый, будто невыспавшийся навек. Одет он был
модно - в кафтанец с завернутыми назад фалдочками, с бриллиантовой брошью.
Цыцурин был банкомет, и вся роскошь вертограда зависела от его искусства
возбуждать иллюзии игроков.
- По местам! - объявил он.
Все стали расходиться, потому что знали: если Цыцурин сложил рот в
куриную гузку, шутить с ним нельзя. Весельчак мял в руках треуголку,
докладывая ему о сообщении Нулишки.
- И что? - раздраженно спросил Цыцурин. - Полицейский чин к нам
жалует на ужин? Так накормите его посытнее, платы не берите, а кланяйтесь
пониже.
- Он шпион! - убежденно сказали слуги.
- Э, бросьте! Мне иное нынче спать не дает.
Он поманил пальцем, и слуги стеснились вокруг него.
- Помните, кто был у нас атаманом с самого первоначалу?
- Нетопырь! - вскричали все, переглядываясь.
- Да, да. Нетопырь.
- Разве он жив?
- Жив еще! И вспомнить страшно! - воскликнул Цыцурин, - Сколько я во
время оно сребра-злата перевел, чтобы ноздрички бы его пощадили, вырвали
самую малость!
Он даже всхлипнул от прилива чувств.
- Ну и что же Нетопырь? - спросили слуги.
- Был он на каторге в Рогервике, теперь же со всею той каторгой сюда
переведен, на Васильевский остров. Кунсткамеру какую-то строят для царицы.
Сверху послушались голоса гостей, требовались услуги.
- По местам! - вновь скомандовал Цыцурин.
- Опять пойдут сборы да поборы, - уходя сказал Весельчак буфетчику. -
Ради передач любезному атаману опять последнюю копейку выкладывай!