"Александр Говоров. Санктпетербургские кунсткамеры, или Семь светлых ночей 1726 года (Исторический роман) " - читать интересную книгу автора

фуру? Нет, шлюпку, и обязательно под тентом! Аудитор Курицын, захватить
епанчи и черные полумаски!
Но тут генерал-полицеймейстер заметил, что дежурный сотский, еще
покачиваясь от давешнего пароксизмуса, желает что-то доложить.
- Говори, морра фуэнтес!
- От красава... Коса досюда, ух!
- Что красава, коса ух?
- К нам желатот-с... Уединенции просят. Чутье сыщика подсказывало
Девиеру, что и эта визитация неспроста. Веди!

3

Но это была посетительнииа совсем иного склада. Рослая, действительно
с косою ниже пояса, она тщательно вытирала о половик босые ноги.
В присутствие набилось множество чинов - земские старосты, угодные
люди, тайные подсыльщики. Они подтрунивали над девушкой, спрашивали, из
какой кожи у нее подошвы - из яловой или из сафьяна.
Наконец генерал-полицеймейстер, на ходу решив самые срочные дела,
велел всем выйти вон.
- Сказывай-ка, красавица, - сказал он, когда дверь захлопнулась за
последним из чинов, - ведь это ты невеста академического карлы, которую он
хочет выкупить за сто пятьдесят рублей'?
- Он все врет! - закричала Алена.
- Вот как? - притворно удивился Девиер. - А я думал, что угадал.
В крайнем возмущении, которое придало ясность ее доводам, она
рассказала о внезапном исчезновении господина Тузова, корпорала градского
баталиона.
- Не так скоро, не так скоро... - удержал ее Девиер. - Сядь-ка на
этот стульчик. Садись, не бойся, это еще не пыточный станок. Да зови меня
просто - Антон Мануйлович...
И под его умелым управлением она стала рассказывать обстоятельно -
кто есть кто в Кунсткамере, о чем судачат на завалинке, какой-таков вольный
дом, где царствует деревянный король Фарабуш.
"А ведь надул меня паршивец карлик, - думал Девиер, поигрывая
табакеркой. - Получается, что английского резидента к академику пригласил
не кто иной, как сам этот Нулишка. Тот же карлик шпионил за Тузовым и за
Аленой, а с какой целью? Только ли из ревности?"
Особенно заинтересовал его рассказ Алены о вольном доме. Подлец
карлик, и там он свой человек!
Ниспровергай притоны! Таков был указ царя Петра
генерал-полицеймейстеру, и Девиер исполнял его неукоснительно, и не было
страшнее ниспровергателя в Санктпетербурге.
Но при новом царствовании и веянии иные. И чуткое ухо Антона
Мануйловича их уловило.
Новая столица строилась по образцу и подобию таких мировых скопищ,
как Амстердам, Лондон, Лиссабон. Там, где кораблям тесно и они ждут своей
очереди швартоваться, там разноязыкие матросы ватагами шляются по улицам, и
что для них главное? Трактиры, ночлежки, кофейни, вертепы разные, игорные
дома... Как тут цыкнешь на человека, если он бренчит в кармане вест-индским
золотом, которое он желает оставить здесь? И просто желает рассеяться,