"Александр Говоров. Санктпетербургские кунсткамеры, или Семь светлых ночей 1726 года (Исторический роман) " - читать интересную книгу автора

- Этого не может быть... Господин полицеймейстер, Антон
Мануйлович!.. - еле промолвила она. Девиер усмехнулся и закивал головой.
- Да, да, почему же нет? Сидит себе, наверное, Максим Петрович на
своей квартире и пьет остуженный узвар.
- Правда? - Алена с надеждой так и устремилась к
генерал-полицеймейстеру.
Эк она обрадовалась тому, что он, может быть, жив! Даже на Соньку
рукой махнула. Никто никогда Антона Девиера не любил так, как любит эта
русская девушка своего простого парня, который, может быть, и не
заслуживает того... И Антону Мануйловичу захотелось улыбнуться ее
доверчивому взгляду.
- Ладно, ладно, ступай... Там он, в своей каморке, дома. Я, может
быть, и не всесильный полицейский, но уж главный угадчик, это точно!
- Курицын! - крикнул он как можно более зверским тоном, чтобы сбить
лирическое настроение. - Чтоб тебя паралик!
Старый служака явился немедленно.
- Кто такая маркиза Лена-Зофия Кастеллафранка да Сервейра?
- Не могу знать, ваше превосходительство!
- Ой ли? - прищурился Девиер. - К вечеру приготовишь о ней выписку из
реестра проживающих. А сейчас свистать всех наверх - едем!

4

В полдень трое в черных масках постучались в домик Нартова. Царский
токарь встретил их в галстуке, собрался куда-то ехать.
- Андрей Константинович, - вкрадчиво начал Девиер, когда гости сняли
плащи и расселись вокруг подноса с камчужной настойкой. - Кому ты сдаешь
свой каменный дом в три жилья?
- Как кому? - удивился Нартов. - Чужестранка одна... Но она
сказывала, что полиция... Вот и господин аудитор Курицын...
Девиер мрачно обернулся на Курицына, и у того сделалось лицо
шафранового цвета.
- Да я не об этом, - сказал Девиер. - Куриозно знать, почему та
маркиза не спешит представиться ко двору? Или кто ей разрешил противу указа
вино в своем доме продавать? Тебе твоя квартирантка не сказывала?
Нартов окончательно растерялся. Прижав руки к кружевной груди, стал
говорить о новом поручении государыни. У Шумахера вот никак не клеится с
обучением российского юношества. По указу блаженныя и вечнодостойныя памяти
государя Петра Алексеевича...
При упоминании покойного императора чины полиции встали и
благоговейно перекрестились.
- Но я же другое... - вежливо перебил хозяина Девиер.
Нартов продолжал твердить, что с квартиранткой своей он и не видится,
что и сдавал-то дом не он сам - при этом он с недоумением смотрел на
аудитора Курицына,- что станок новый они с академикусом Бильфингером
придумали.
Генерал-полицеймейстер отпустил Нартова, тем более что его коляска
стояла уже готовой во дворе. А сам испросил позволения остаться в его
домике с одной чрезвычайно важной целью.
- Понаблюдаем, - сказал он своим спутникам, подходя к окну. После