"Александр Говоров. Последние Каролинги " - читать интересную книгу автора

Блестела чешуя их новенькой брони, развевались флажки на их пиках. Ликовали,
предвкушая поход.
- Озрик, где же ты? Вот твой конь, твое оружие - выступаем!
Роберт соскочил с коня, чтобы помочь другу. Еще вчера, переругавшись с
привратником Вельзевулом, который, как старый вояка, был им назначен в
сотники, Роберт выбрал для Азарики броню - нетяжелую стеганку, обшитую
надежной стальной чешуей. Помог подогнать седло и укоротить ремни на
стременах.
- Да ты садился когда-нибудь на коня? Эх, Озрик, Озрик! К лошади надо
подходить с головы, непременно справа. Этой рукой держи повод, а той берись
за луку седла.
Азарика не без трепета подошла. Но конь почуял робость своего всадника
и, повернув голову, коснулся ее щеки доброй шершавой губой.
- Ну, мы с тобой поладим! - сказала Азарика и взобралась в седло.
- Комар на слоне! - приветствовали ее появление вооруженные школяры. -
Будешь падать - держись за хвост, ха-ха-ха!
Двинулись, под команду Вельзевула выравнивая ряд. Следом выполз обоз,
плачущие женщины постепенно отстали. Школяры махали Гисле, которая никак не
могла расстаться со своим тутором и шла за сотней до самого моста. Азарике
подумалось, что, будь она женщиной, и ей бы вот оставаться там, у ворот, и
ждать тревожно и бессильно... "Будь она женщиной"! Ей стало весело, и она
засмеялась, заражая улыбкой едущего рядом Роберта.
Прибыли в Андегавы, где на забитой людьми и подводами площади у церкви
яблоку негде было упасть. Солнце жарило напропалую, от людского пота и
конского навоза стоял удушливый смрад.
Зачем-то стали ломать дома у церкви, взлетели клубы известки. В
шеренгах передавали, будто канцлер обнаружил, что войску придется обходить
церковь справа, а это недобрый знак!
Солнце палило, ожидание в седле делалось все мучительней. Азарике
казалось: еще мгновение - и она свалится с коня под свист и хохот. Вдруг все
подтянулись, зашевелились. Вдоль строя рабы несли походное кресло, в котором
полулежал роскошно одетый клирик с повелительным выражением лица. Роберт
толкнул Азарику:
- Смотри, это и есть сам Гугон, прохвост! Говорят, его удар хватил, но
ничего, змей, отлежался!
- Свободные франки! - донесся голос канцлера. - Церковные и иные люди!
Бог лишил меня телесного здоровья, но укрепил и благословил душевную силу. Я
сам поведу вас в бой, и пусть, как говорит апостол, signum domini arma
convincit - то есть знамение божье даст. нам победу!
Азарика не слышала ничего. Раскаленная каска давила, панцирный пояс
впился, как десяток клешней. Дергался, тянулся за травкой проголодавшийся
конь. А церемониям не было конца - вынос мощей, благословение оружия...
Наконец к вечеру под оглушительный трезвон воинство двинулось по Лемовикской
дороге.
На повороте у родника, где громоздились большие серые камни, Азарика
поняла, что больше собой не владеет и медленно сползает вниз. Верный Роберт
спешился и, не обращая внимания на брань Вельзевула, снял товарища с седла,
положил на траву.
Послышался скрип осей, фырканье мулов. Это был походный реликварий -
повозка с мощами святого Эриберта, которые, по замыслу Гугона, были тоже