"Александр Говоров. Последние Каролинги " - читать интересную книгу автора

двинуты в бой. Каноник Фортунат возвышался на облучке, правил. Завидев
лежащую Азарику, остановил мулов.
- Привяжи-ка его коня к реликварию, - велел он Роберту, - а сам догоняй
свою сотню.
Азарика отлежалась, встала, умылась водой, от которой ломило пальцы.
Обратила внимание на большие серые камни. Вспомнилось: "Давай дружить...
Тайник на Лемовикской дороге... Будем обмениваться весточками..." Запустила
руку под камень, там действительно был какой-то узелок.
- Едем! - торопил каноник. - Мощи должны идти впереди, а не тащиться в
арьергарде!
Азарика взобралась рядом на облучок, и каноник чмокнул па мулов, как
заправский кучер. А она с любопытством развязала тряпку, в которой оказалась
щепка, криво исписанная углем.
"Благородному Озрику от смиренной Агаты привет, - с трудом читались
размазанные буквы. - Меня настоятельница продала в Туронский край. Прощайте,
благородный Озрик, больше не увидимся никогда, поцелуйте руку его милости
Роберту. Только я не Эрменгарда, это я придумала для красоты, я простая
Агата. Да хранит вас бог!" И Азарику вновь охватила слабость.
- Что есть любовь? - вдруг спросила она Фортуната.
- А? Что? - встрепенулся каноник, убаюканный ровным бегом мулов. -
Любовь? Ну как же - вершина жизни, утоление души, мужество расслабленных,
кротость сильных... Доволен ли ты, хе-хе, своим седовласым учеником?
Долго ехали через лес, вершины которого шумели, предвещая непогоду.
Задул пронзительный ветер. Каноник натянул на себя конскую попону и,
нахохлившись, мурлыкал псалмы.
- Эй, духовное воинство! - раздался над ними голос, заставивший
вздрогнуть. - Что это у вас, крестный ход, что ли?
Рядом ехал Эд вместе с улыбающимся Робертом. Близ дороги виднелась
разбитая таверна, из которой слышались пьяные вопли.
- А что это за повозка? Не иначе, как осадное орудие необыкновенной
силы! Так что же - катапульта, баллиста?
Фортунат не отвечал, и Эд спешился, пошел рядом с реликварием, держась
за облучок.
- Воевать едешь, святой отец?
- Как видишь, - отвечал каноник из-под попонки.
- Что ж, у Гугона воинов, что ли, не хватает, если он погнал старцев да
мальчишек?
Фортунат высунулся, щурясь на Эда.
- Раз уж могучие да сильные предпочитают отсиживаться в тылу, пойдем
умирать мы - старцы да мальчишки.
- Красиво говоришь, старик! Но красиво умереть вам не удастся, потому
что вашего Гугона расхлопают в первом же бою. Он и сам вас продаст за милую
душу, и потащат вас, сирых, на чужбину.
- А ты на нас, сирых, будешь взирать откуда-нибудь с неприступного
холма.
Эд хлестнул себя по сапогу плеткой. Некоторое время двигались молча.
Азарика вдруг поймала себя на том, что вся так и подалась навстречу
бастарду. И он в ответ смягчил лицо и даже ей кивнул. Она отвернулась, а
сердце стучало, как мельничный пест.
- Да, - вызывающе сказал Эд, - я не иду с вашим Гугоном. Не желаю