"Стефан Грабински. Музей чистилищных душ " - читать интересную книгу автора

интересное.
Среди его сувениров обращал на себя внимание альбом с портретами
кардиналов эпохи Ренессанса - большая, переплетенная в пергамент книга,
вместившая более пятидесяти изображений сановников церкви.
Просматривая альбом, Пронь приковался взглядом к лицу одного из
кардиналов XVI столетия - он показался ему до удивления знакомым. Взглянув
на заинтересовавший гостя портрет, ксендз усмехнулся как-то странно и
прочитал помещенное внизу пояснение:
- Лоренцо Руфредо, кардинал, один из клевретов Александра Шестого* (*
Родриго Борджиа, папа с 1492 по 1503 г.), отлученный от церкви следующим
папой. Умер на пятьдесят четвертом году жизни загадочной смертью.
- Типичный представитель князей церкви Возрождения, - осторожно заметил
Пронь.
- Увы, - с искренним сожалением вздохнул ксендз, - судя по
свидетельствам современников, человек он был необузданный и порочный, чем и
заслужил вполне свой немилостивый конец. Оригинальное лицо, вы не находите?
- Нахожу, - задумчиво согласился доктор и, пристально глядя в глаза
ксендза, добавил: - Вещь для меня непонятная, но интересная во всех
отношениях: кардинал Руфредо разительно похож на "епископа", чье изображение
столь необычайным образом появилось в здешнем костеле, положив начало вашему
музею.
Ксендз потупился и расстроенным голосом произнес:
- Вы правы, я тоже заметил это сходство. Доктор, однако, заметил и еще
одно сходство, о котором из деликатности умолчал, не менее удивительное и
загадочное: вглядываясь в ксендза Лончевского, он только что сообразил, что
в лице польского священника из Долины есть что-то и от надменного
итальянского кардинала, и от "епископа", копотью проступившего на покрове. С
ксендзом он своим открытием делиться не стал, чтобы не смутить старика
окончательно, и в молчании досмотрел остальные портреты из дорогого альбома.
Вечером того же дня, часов около девяти, он тайком проскользнул во
второй зал музея и, забрав с собой изображение "епископа", спрятал его у
себя в комнате, чтобы на ближайшем сеансе воспользоваться им - без ведома
Хелены.
На следующий день девушка, не подозревая подвоха, послушно позволила
себя усыпить и под властным взглядом магнетизера быстро впала в глубокий
транс. Пронь погасил лампу и зажег свечу, приглушив ее свет абажуром:
комната погрузилась в мглистый зеленоватый полумрак.
Быстро вынув принесенный с собой шелковый лоскут, доктор со стороны
рисунка прикрыл им лицо спящей, после чего особыми пассами углубил состояние
транса. Через несколько минут девушка испустила тяжкий вздох, похожий на
стон, тело ее, до того закоченело выпрямленное, стало изгибаться в
конвульсиях. Внезапно она сорвала с лица тряпку и подалась вперед.
Экспериментатор с удовлетворением констатировал, что процесс материализации
начался...
От головы медиума, от пазух, от лона исходили гибкие флюидические
волны: переплетаясь, скручиваясь в спирали, они густели и уплотнялись,
обретая форму: в зеленоватом сумраке комнаты начал смутно вырисовываться
человеческий силуэт.
Доктор подошел к окну опустить штору и, обернувшись через секунду,
невольно вскрикнул от изумления: рядом с креслом Хелены, по правую ее руку