"Александр Граков. Паром в никуда (Город пропащих - 2)" - читать интересную книгу автора

выглядевший среди этого бедлама неестественным: чисто-голубоватая ткань,
будто подсвеченная лунным светом, без единой складочки на ней. Словно холст
на подрамнике. А посередине - карминно-алое расплывающееся пятно. Именно
расплывающееся, а не застывшее - Аджиеву даже почудилось, что он слышит,
как эта голубая ткань жадно чмокает, всасывая в себя чужую кровь. А
вокруг - ни единой живой души. Картина наотмашь била по сознанию, унося
разум и ощущения в далекое знакомое прошлое, которому никогда, увы, не
повториться...
- Она называется "Женщина",- глухо, словно сквозь вату, донесся до
него голос Елены. Аджиев резко тряхнул головой, сгоняя наваждение - жена
стояла почти рядом и сухими бездонными глазами вглядывалась в его лицо. По
которому вторично за сегодняшнюю ночь текли соленые на вкус капли.
- Я не плачу!- хотелось заорать ему прямо в ее красивое холодное и
чужое для него лицо.- Я никогда, слышишь, никогда не плачу.
Вместо этого Аджиев резко пововрачивается и спускается вниз по
винтовой лестнице, не вымолвив и слова. Только сердце колотит в грудь, на
верное, на весь дом. А губы пересохли, словно весь день целовались с
солнечными лучами. Внизу он первым делом лезет в бар, наощупь вытаскивает
тяжелую, толстого стекла посудину и плещет полный фужер. Ароматное пойло
обжигает гортань так, что перехватывает дыхание. А с этикетки на Артура
Нерсесовича смешливо скалится полуголая губастая красотка.
- Ром, будь он проклят.
Повторной дозы не требуется - в голове словно граната взрывается,
разметая мысли на рваные беспорядочные осколки. А-а, плевать.
- Оксана, ко мне!- голос Аджиева окреп и звучит на весь дом. На
втором этаже открывается дверь детской и вниз в одном халате слетает
двадцатидвухлетняя Оксана - красавица-хохлушка из каких-то Ровеньков. Эта
деваха прибыла сюда полтора года назад в поисках легких фотомодельных
заработков. И за время многочисленных похождений прихватила лишь
беременность от одного из продюссеров, который, конечно же, обещал на ней
жениться. И естественно, не смог, когда Оксане пришло время рожать - не
позволила родная жена и трое детей. Молодая украинка родила в одной из
частных клиник Замоскворечья здорового симпатичного малыша - шеф этой
клиники оказался добрым дядькой и внял просьбам молодой мамаши. Однако
сразу же после родов выставил ей такой счет за обслугу, что у нее чуть
крыша не поехала - на тот момент Оксана все ценное носила на себе, а за
квартиру выросла задолженность. "Добрый дядька" и тут помог - нашел
покупателей на...ребенка. Молодая бездетная семья из Швеции была очередной
в подпольном списке этой частной клиники. Как ни рыдала мамаша над
первенцем -здравый смысл перевесил все же колебания в пользу викингов. В
конце-концов она вновь осталась одна - с деньгами, но без карьеры, сына и
видов на мало-мальски престижную работу. И вновь помог "добрый дядька" из
клиники - устроил ее кормящей няней в дом Аджиева. Вернее - продав ее
Артуру Нерсесовичу, как обыкновенную козу или там телочку. Но жилось ей
здесь неплохо - Елена была доброй и чуткой женщиной. Если бы не...
- Оксанка, лежать!- Аджиев властно указал на мягкий диван-кушетку
под одной из стен холла. Он был уже пьян - разовая четырехсотграммовая доза
ямайского рома крепостью в шестьдесят градусов сделала свое дело. Девушка
колеблется недолго - хозяин может рассвирепеть и ночевать тогда придется
под дождем. И вот уже развязаны тесемки, тонкий китайский шелк водопадом