"Даниил Гранин. Эта странная жизнь" - читать интересную книгу автора

так как дедушка мой, Дмитрий Васильевич, очень любил спорить;
когда ездил в поезде, то специально отыскивал спорящего
собеседника - соглашающийся с ним собеседник его не
удовлетворял.
Несомненно, от предков я унаследовал ген номадизма (от
греческого nomados-кочевник) или даже авантюризма, что и не
удивительно, так как оба моих родителя родом из Новгородской
губернии и уезда, а новгородцы, как известно, были бродяги
убежденные.
...В подтверждение этого гена номадизма могу привести
такие данные: 1) дедушка мой, Дмитрий Васильевич, в молодости
бежал в Митаву для получения образования, но оттуда обманом был
возвращен в родительский дом; 2) дядюшка мой по матери, Василий
Дмитриевич, был добровольцем в Чернявских отрядах перед
русско-турецкой войной 1877 года; 3) дедушка мой по отцу,
Алексей Сергеевич, ужасно любил странствовать и так как в те
времена туризма еще не было, то он странствовал по святым
местам и был два раза в Иерусалиме.
Ни я, ни моя жена (мать которой была урожденная Любищева)
совсем не имеем тяготения к нашему родному городу Ленинграду и,
в отличие от большинства ленинградцев, не имеющих в хромосомах
гена номадизма, не стремимся там жить. Должен сказать, что у
моих предков имеется тоже ген антидогматизма. Упомянутый мной
дедушка, Дмитрий Васильевич, был в достаточной степени
вольтерьянцем, читал Дарвина и Гокля и был достаточно
свободомыслящим человеком... Не был догматиком и мой
незабвенный отец. Он был искренно верующим христианином, но у
него было полное отсутствие фанатизма и нетерпимости. По
классификации Салтыкова-Щедрина, он был верующим не потому, что
боялся черта, а потому, что любил бога, и его бог, как бог
бабушки Горького, был бог милосердия и любви. Он регулярно по
праздникам посещал церковные службы, эстетически воспринимал их
и, когда случалось, например за границей, посещал католические
и протестантские храмы, а при проезде через Варшаву обязательно
посещал хоральную синагогу.
Отец мой получил самое скромное, как называли раньше -
"домашнее" образование в селе, по профессии был коммерсант.
Казалось, можно было ожидать, что в нашем семействе были
домостроевские нравы. Ничего подобного!, С очень раннего
возраста я горячо спорил с отцом по политическим вопросам (отец
был очень умеренных политических взглядов, т. к. очень не хотел
революции), и, однако, я никогда не слышал от отца слов:
"Замолчи, ты моложе меня", - он всегда спорил со мной как
равный с равным. Могу сказать, что по отцовской линии у меня,
вероятно, получен ген загребинизма. Должно быть, мой
прапрадедушка, Артемий Петрович (самый отдаленный предок по
отцу, известный мне), носил фамилию Загребин: фамилия чисто
кулацкая, и он, как я уже говорил, торговал, будучи крепостным
крестьянином. Но загребинизм в нашем роду проявлялся в разных
формах: у отца был материальный загребинизм (он был делец, по