"Даниил Гранин. Эта странная жизнь" - читать интересную книгу автора

доброту или душевность.
Время от времени в письмах Любищева попадаются самооценки.
Как правило, он прибегал к ним для сравнения. Они открывают
нравственные, что ли, ландшафты и самого Любищева, и его
учителей, и друзей.
Член-корреспондент АМН Павел Григорьевич Светлов, один из
друзей Любищева, занимался биографией замечательного биолога
Владимира Николаевича Беклемишева. По этому поводу Александр
Александрович писал Светлову:


"...Ты упустил одну черту, чрезвычайно важную: совершенно
феноменальный такт Владимира Николаевича и его выдержку... Так
как у меня эта черта как раз в минимуме, то я всегда поражался
ею у В. II. Я очень резок, и моя критика часто больно ранила
людей, даже мне близких. Правда, это ни разу не разрушило
истинной дружбы, и часто критикуемые становились моими
друзьями, но нередко после обильного пролития слез.
...В. Н. знал хорошо латинский язык (но, кажется, плохо
знал греческий) и для отдыха любил читать сочинения римских
авторов, хотя, помню, читал и Геродота, но, кажется, не в
оригинале. Это у него было занятие для отдыха, не связанное с
его научной работой... Помню наши разговоры о Данте. Он был
восторженнейший дантист, если можно так выразиться, - считал,
что Данте недооценивают... Я признавал красоту стихов Данте, но
не видел высоты его мировоззрения. Напротив, многие места Данте
меня глубоко возмущали. Например, его знаменитое начало
вступления в ад (цитирую по памяти, не уверен в точности):


Per me si va nella citta dolente,
Per me si va nell' eterno dolore,
Per me si va tra la perduta gente.
Giustizia mosse il mio alto fattore,
Fecemi la divina potestate,
La somma sapienza e il prima amore.
Dinanzi а me non fur cose create,
Se non eterne; ed io eterno duro.
Lasciate ogni speranza voi ch'entrate... *


* Я увожу к отверженным селеньям,
Я увожу сквозь вековечный стон,
Я увожу к погибшим поколеньям.
Был правдою мой зодчий вдохновлен:
Я высшей силой, полнотой всезнанья
И первою любовью сотворен.
Древней меня лишь вечные созданья,
И с вечностью пребуду наравне.
Входящие, оставьте упованья.