"Даниил Гранин. Эта странная жизнь" - читать интересную книгу автора

Пример с гороскопами не случаен - считалось, что звезды
жестко предопределяли судьбу человека. Любищев предопределил
себя сам. Для Любищева была предопределена не судьба, не
поступки, не переживания, а его работа. Так, по крайней мере,
вытекало из его Системы. Все было расписано, вычислено для
достижения цели. Ради этого - планировалось, подсчитывалось,
было распределено по входным и выходным каналам. И отчитываться
он должен был - насколько он продвинулся вперед, к цели.
Однако чем дальше, тем загадочнее становился его путь - то
и дело он отклоняется в сторону. Без видимых причин
беспорядочно, надолго отвлекается, забывая и своей главной
задаче. При этом нельзя сказать, что он человек разбросанный:
начав какую-нибудь работу, он кончает ее, но сама эта работа -
посторонняя, никак не предвиденная.
В 1953 году, казалось бы ни с того ни с сего, он садится
за работу "О монополии Лысенко в биологии". Сперва это были
некоторые практические предложения, потом они разрослись в
труд, имеющий свыше семисот страниц. В 1969 году так же
неожиданно он пишет "Уроки истории науки". Пишет воспоминания о
своем отце; печатает в "Вопросах литературы" статью
"Дадонология"; ни с того ни с сего разражается "Замечаниями о
мемуарах Ллойд-Джорджа"; пишет вдруг трактат об абортах; и тут
же - эссе "Об афоризмах Шопенгауэра", п следом - "О значении
битвы при Сиракузах в мировой истории". Ну что ему Сиракузы? С
какого боку? Хотя... известные наши историки-античники
советуются с ним, посылают ему на отзыв рефераты, книги. Он
выступает как знаток античной истории, но для них,
специалистов, он интересен не только как знаток, а как
мыслитель - и здесь у него свои взгляды, своя трактовка, свой
еретизм.
В той же статье о Сиракузах он пишет: "Казалось бы, что
если бы в этой битве верх одержали Афины, то они сумели бы под
своей гегемонией объединить всех эллинов, создать обширное
государство, в рамках которого шло бы безостановочное развитие
эллинской культуры... Эту точку зрения я все время воспринимал
без критики. Афины казались каким-то чудом истории - на
крошечном клочке земли, разделенном еще на множество мелких
полисов, возникла поразительной высоты культура, которая и
сейчас вызывает наше восхищение: искусство, литература,
философия, наука и едва ли не первая попытка демократического
строя... И постоянным антагонистом великолепных Афин было
мрачное солдафонское государство Спарты с его полным
отсутствием культурного наследства... пламенной
самовлюбленностью и ограниченностью".
Как и все, он считал, что правда на стороне афинян и что
афиняне, возглавляемые талантливым Алкивиадом, должны были
победить. Но обратите внимание на следующую фразу: "...Сейчас
ряд соображений заставляет меня решительно изменить свои
взгляды па роль Афин в мировой истории". И далее он излагает по
порядку соображения, подробно аргументируя их.