"Даниил Гранин. Эта странная жизнь" - читать интересную книгу автора

время накладывается мораторий на всю переписку, кроме срочной.
Но тут говорят, что надо отвечать на все письма, притом
сразу - этого требует вежливость. Конечно, в современных
биографиях выдающихся людей, написанных в стиле старинных
акафистов, отмечаются совершенно неправдоподобные добродетели,
вроде той, которая написана в житии Николая Чудотворца, что он
с самого рождения был благочестив и по постным дням отказывался
от материнской груди... В частной переписке всякое
обязательство должно быть обоюдным. Я считаю совершенно
бесспорной и в государственных, и в личных отношениях великую
идею договора, восходящую, как известно, к Платону. Никто не
имеет прав требовать ответа на свое письмо, ответ всегда - или
результат договора с корреспондентом, или любезность (вовсе не
обязательная). Я стараюсь отвечать на все письма, потому что
переписка в том умеренном размере, которую я веду, доставляет
мне удовольствие, потому что она не мешает моим основным целям,
напротив, в значительной степени им способствует".


Читать его письма - удовольствие особое. В них проявляется
широта его таланта, позволяющего ему видеть мир целостно. Вещи
далекие, экзотические, какие-то частности, осколки всегда
становятся у него частью целого, соединяются в единую картину.
Он умел находить место любой вещи и учил восстанавливать эту
утраченную целостность восприятия.
Исподволь, однако, подбиралась досада - да как же не жаль
ему было расточать такие богатства втуне! Не для общего
пользования, а для какого-то одного человека, часто ему,
Любищеву, малознакомого. Некоторые из писем - готовые статьи:
бери и печатай; в других привлечен огромный материал; он
раздаривал свои мысли, идеи, накопленные наблюдения, и все это
делал обстоятельно, подробно, как будто это входило в его
обязанности, словно по службе. И времени расходовал на это -
уйму. Ну ладно, отвлечения, какие-то статьи об истории, так то
хоть статьи, а это же - частные письма, их прочитает адресат -
и все, больше ни для кого они не предназначены.
Опять - разбросанность, опять - противоречие. Экономить
время, собирать его по крохам и тут же транжирить на письма,
порождая в ответ лавину новых писем... Среди адресатов были и
малосовестливые: хватай, пользуйся, благо задарма. Все так,
если судить по нашим законам. Но у Любищева были свои законы.
Письма имели адрес, их ждали, они были нужны не вообще людям,
как нужны статьи и книги, - а нужны человеку имярек, и это было
Любищеву дороже времени. Так же как истинный врач творит для
одного человека, одного больного, так и Любищев ничем не
скупился, если кто-то нуждался в нем. Как он ни ценил Время, он
мог жертвовать и им. В нем не было всепоглощающей, нетерпимой
научной одержимости. Наука, научные занятия не могут и не
должны быть высшей целью. Должно быть нечто дороже и Науки, и
Времени...