"Даниил Гранин. Наш комбат (Авт.сб. "Наш комбат")" - читать интересную книгу автора

жизни. Ты, значит, обнаружил, признался, очистился. А мне что прикажешь?
Ты обо мне подумал? Ты мой командир, обязан ты... подумал, что ты у меня
отобрал? Может, самое дорогое... Под конец жизни. Что у меня впереди? У
меня позади все. Выходит, и позади под сомнением, наперекосяк...
Крупная дрожь сотрясала его рыхлое тело. Он защищался, как мог. Он
защищал и меня, и Володю, наше общее прошлое. Покушались на нашу
навоеванную славу, которая не должна была зависеть от времени, ошибок и
пересмотров. Она была навечно замурована в ледяной толще блокадной зимы,
там мы оставались всегда молодыми, мы совершали бессмертные прекраснейшие
дела нашей жизни, и все наши подвиги принадлежали легендам. Такой, какой
была эта война тогда для нас, такой она и должна оставаться. С геройскими
атаками, с лохмотьями обмороженных щек, с исступленной нашей верой, с
клятвами и проклятиями...
Наше прошлое казалось недоступным и надежным, зачем же комбат портил
его. Лучший из всех комбатов, умелый, бесстрашный, как Чапай, герой моего
очерка, а выставил себя лопухом, не разобрался, угробил напрасно стольких
ребят, каких ребят! Совсем по-другому я видел, как мы поднимались под
пулями, бежали вперед, проваливались в снегу, кричали, подбадривали друг
друга. Смелость наша поглупела, мы уже знали, что надо не так, и
продолжали переть под автоматные очереди. Мы уже знали про овраг, и комбат
знал и по-прежнему вел нас напрямую, в лоб, меня, и Сеню, и Рязанцева в
желтой рубашке, потного, задыхающегося...
Шея Рязанцева багрово раздулась, на него страшно было смотреть, мы
успокаивали его, он шарил рукой, не попадал в прорезь кармана. Володя
помог ему, достал валидол.
Рязанцев закрыл глаза. Мы не глядели на комбата.
К машине возвращались медленно, Володя придерживал Рязанцева под руку,
комбат шел сзади. Не доходя до шоссе, остановились передохнуть. Рязанцев
сконфуженно извинился:
- Нервы... нельзя мне... Ничего, вы не обращайте...
- Нехорошо получилось, - сказал Володя.
Комбат стоял в мелком ручье и морщась смотрел, как вода билась у его
ботинок.
- Что ж вы так? Я считал, что вам следует знать. Нам всем. А выходит,
вам ни к чему.
- И тебе ни к чему, - твердо сказал Володя. - Если бы да кабы, так
многое можно пересмотреть. И что это меняет? Мы шли под пулями, не
трусили, ты впереди...
- Да разве в этом дело? Разобраться надо, чего вы боитесь... - В тихом
голосе его было удивление.
Володя строго смотрел на него:
- Жалеть надо друг друга. Свои ведь... А ты, Виктор, не переживай. Тут
тысячи вариантов. Гадать можно по-всякому. Про колодцы - и то нельзя
наверняка. Верно, комбат?
Комбат молчал, глядя под ноги.
- И овраг, возможно, у них артиллерией был прикрыт. Дальнобойной.
Вполне возможно.
Комбат поднял было голову и снова пригнул ее.
- А что? Абсолютно реальный шанс, - настаивал Володя. - Согласен?
- Может быть, - выдавил комбат.